Если твой босс... монстр!
Шрифт:
Наташка выслушала мой краткий отчет о беседе с Арвен и встрече с Тигром, задумчиво покивала, обвела взглядом пустое кафе, словно еще раз убеждаясь, что нас никто не подслушивает, а потом заговорщицки зашептала:
— Помнишь, я всегда говорила тебе, что мой отец — козел?
Я чуть не подавилась так не вовремя отпитым кофе.
Дело в том, что Зимину, как, собственно, и меня, отец бросил еще в раннем детстве. Но, в отличие от моей, ее мама не прививала дочери любовь и уважение к родителю, а если и упоминала его, то предпочитала наделять красочными, не всегда цензурными эпитетами, которые, повзрослев, переняла и Наталья. «Козел» — было одним из самых часто повторяющихся и безобидных определений.
— Нат, все же не стоит… — осторожно начала я, предпочитая о родителях, какими бы они ни были, говорить уважительно или, по крайней мере, нейтрально.
— Да я сейчас вовсе не об этом, — даже не дослушав, отмахнулась подруга. Она давно знала все мои аргументы и даже сама, при желании, могла их повторить.
— А о чем?
— О том, что я таки оказалась права.
Наташка многозначительно замолчала, выдерживая театральную паузу. Для пущего эффекта.
Пирожное я взять так и не решилась, да и кофе подальше отставила — на всякий случай, а затем вопросительно взглянула на неугомонную Зимину. Даже после всех чудес, увиденных сегодня, связи между рогатым парнокопытным и отцом Наташки я не находила. Гад он, конечно, но почему она именно сейчас о своем непутевом папаше вспомнила?
Подруге тем временем надоело молчать.
— Когда блондинка, которая собеседование проводила, взяла мою кровь на анализ, оказалось, что я наполовину оборотень. И мой отец — настоящий козел! — выпалила она.
— Кто? — просипела я, сглотнув ком, вставший поперек горла и мысленно похвалив себя за предусмотрительность. Все-таки решение ничего пока не пить и не есть было очень правильным. — К-козел?
Оборотней сегодня видела: тигра и медведя. Когда-то в книжках читала об оборотнях-волках, но козел… Это уже слишком. Богатое воображение тут же нарисовало страшную картинку: Наташка кормила молодой, зеленой травкой пожилого мужчину с небольшой острой бородкой и колокольчиком, подвешенным на груди на толстую пеньковую веревку.
«Ме-е-е!» — блеял мужик и тут же получал очередную порцию зелени.
— Точнее марал, — поправилась Зимина, но прозвучало ненамного ласковее.
— Олень? — неуверенно предположила я, а у мужчины в моем воображении отросли ветвистые рога и исчез колокольчик.
— Ну, или сатир… Да какая разница? В общем, нечисть лесная. Паранормальная и магическая. Дусь, главное, что нас приняли, а какой олень в моем рождении поучаствовал, мне теперь уже безразлично.
Определенная логика в ее словах, надо признаться, была.
— Ева, — решилась поправить подругу. — Так меня везде записали. Придется привыкать к новому имени.
— Оно тебе очень идет, — Зимина, похоже, совершенно не удивилась. — Так что… привыкнешь быстро.
Кивнула, соглашаясь. Никакого отторжения, словно меня всегда звали Евой.
— Жаль, что я не ведьма, — неожиданно помрачнела Наташка и, откусив большой кусок пирожного, принялась жевать.
— А я ведьма, — вздохнула я и тоже начала есть.
Какое-то время мы молчали и просто пили кофе. Я знала, что Зимина грезила чудесами, чего нельзя было сказать обо мне. И сейчас, отлично понимая, что моей вины в том нет, я все же чувствовала себя немного виноватой.
— Вот как так получается, Дусь, что мечтаю я, а все дается тебе? — вскинула она, наконец, голову. И я поняла: плотину прорвало, подруга оттаяла.
— Я, в отличие от тебя, понятия не имею, кто мой отец. За исключением того, что он давно вымер, а за нашей расой до сих пор охотятся все, кому не лень. И что я получила? Непонятную пока стажировку? Учебу в академии магии? Где нужно каждого подозревать и постоянно оборачиваться? Эх… да что там. Мне, например, даже аванса не дали.
Я показательно глубоко вздохнула и жалобно посмотрела в глаза Зиминой.
— Не дрейфь, Воронцова, — моментально отреагировала верная подруга, сжав мою руку. — Прорвемся. А моего аванса на кафе хватит.
Мы еще немного поболтали о новой работе, предстоящей учебе-стажировке, вещах, которые нужно взять с собой, волшебном креме и о том, что говорить о поездке родным. Лично я не собиралась врать маме, но и открыть всю правду тоже не могла. Значит, придется ограничиться общими фразами.
Наташку не волновало, как на ее отъезд отреагируют дома, а вот магическая мазь…
— Тебе хорошо, ты ведьма. В худшем случае, бородавками отделаешься, с которыми потом любой косметолог легко справится. А я… Вдруг у меня копыта отрастут? Или рога? И борода? А если все вместе? — ужасалась она.
— Мне один… почти человек сказал, что магическая красота от чистоты души зависит. А ты добрая и ранимая, отзывчивая, всегда готова прийти на помощь. Так что не бойся, все будет хорошо, — подбодрила я подругу.
На этом мы и остановились. Договорились, где завтра встретимся, и распрощались, вполне довольные прожитым днем и его результатами.
Глава 6
Почти всю дорогу до дома я размышляла о том, что скажу маме. Она, конечно, человек добрый и понятливый. Не станет докучать расспросами, если заметит, что общения не получается, но полгода — это все же срок.
Иногда в детстве я хитрила или обманывала ее, но в таких случаях всегда больше страдала сама, поэтому на следующий же день бежала и выкладывала правду. Уже поднимаясь по лестнице, твердо решила, что честность — наше все. Просто, некоторые вещи не стоит прямо называть своими именами, особенно те, что кажутся странными и неправдоподобными. Целесообразно их чуточку изменить на похожие, не травмирующие психику далекого от магии человека. В этом случае все будут спокойны: я — за маму, а она — за меня.
Родной дом встретил меня ароматом клубничного пирога с ванильным кремом и взбитыми сливками. Такой пекли только в нашей семье: сначала бабушка, а теперь и мы.
— Привет, мамуль! У нас праздник? — поинтересовалась весело.
Стол был застелен особенной, «парадно-выходной» скатертью, а коробка конфет и розы в хрустальной вазе лишь добавили вопросов.
— Конечно, праздник. А как же… — улыбнулась мама. — Не каждый день дочка университет заканчивает. Ну, беги, Дуняша, мой руки, и садимся.