Если ты осмелишься
Шрифт:
Хорошо. Я, блядь, не сочувствую ей. Я надеюсь, что она там страдает.
Я беру со стойки чашу для пунша, все еще наполовину полную, и подхожу к группе девушек. Фиксирую свою обычную очаровательную улыбку.
— Дамы, хотите еще выпить?
Они улыбаются мне и начинают отвечать, когда я притворяюсь, что спотыкаюсь, и удар рассекает воздух. Удар попадает точно в цель.
Красная жидкость заливает волосы Вайолет и стекает к ногам. Она задыхается, совершенно промокшая.
Она должна выглядеть как утонувшая крыса.
Все, что я хочу сейчас сделать, это швырнуть ее на стойку, сорвать с нее платье и взять в рот эти твердые соски. Должно быть, она замазала синяки, которые я оставил у нее на шее, косметикой, потому что теперь видны слабые желтые пятна. О боже. От этого зрелища у меня сжимаются яйца. Мне нравится видеть свою метку на ее коже.
Выражение ее лица — смесь ужаса и смущения. Восхитительное сочетание, от которого у меня почему-то снова встает. Очевидно, кончить в рот рыжей было недостаточно, чтобы излечить меня от вожделения к Вайолет Харрис.
— Классные синяки! — Броуди кричит.
Ее соседка по комнате в ужасе от того, что только что произошло, но остальные девочки хихикают. Каждый в этом кампусе знает, кому нужно быть верным, и это не Вайолет Харрис.
— Молодец, Уэс, — кричит одна из девушек, но произносит это со смехом.
Глаза соседки Вайолет по комнате устремляются на меня.
— Подожди. Ты Уэс? — Она сердито хватает рулон бумажных полотенец и начинает бессмысленно вытирать промокшую кожу и одежду Вайолет. — Ты сделал это нарочно, не так ли?
Я не позволяю беззаботной улыбке сойти с моего лица.
— Конечно, нет. Это был несчастный случай.
— Ага, точно, — ворчит ее соседка по комнате, выбрасывая промокшее бумажное полотенце в мусорное ведро и пропадая.
Я хватаю Вайолет за руку и тащу ее из комнаты, игнорируя протесты ее соседки. Она пытается последовать за нами, но не может растолкать толпу, как это делаю я. Вайолет прижимается ко мне, пытаясь освободиться от моей хватки, но ее попытки смехотворны. Она как птица, бьющаяся о кирпичную стену.
Как только я завожу ее в свою ванную, я захлопываю за нами дверь, щелкаю замком и поворачиваюсь к ней. Она съежилась возле душа, пытаясь отодвинуться от меня как можно дальше.
— Какого черта ты это носишь? — Я рычу.
Она смотрит на свое промокшее платье, испуганная и сбитая с толку.
— Эм. Я не знаю… Это вечеринка. Аниса сказала мне надеть его.
Я закатываю глаза. Верно. Она по-прежнему делает все, что ей говорят. Ее мама говорит ей остаться в Университете Даймонд, она остается. Аниса говорит ей надеть платье, она его надевает. Если бы Хлоя сказала ей прыгнуть с моста, она бы прыгнула.
Она не знает, как
Я хватаю полотенце и сокращаю расстояние между нами. Она упирается спиной в душ, и ей больше некуда идти. Мой палец проникает в ее глубокий вырез, ее сиськи, все еще влажные и блестящие, всего в нескольких дюймах от моего прикосновения. Она сглатывает.
Другой рукой я стираю следы напитка с ее руки, плеча, груди. Даже сквозь ткань, разделяющую нас, я чувствую, как ее сердце колотится о грудную клетку.
Я наклоняюсь к ее шее и неторопливо слизываю с ее кожи остатки пунша, сладкий вкус которого смешивается с легким привкусом крепкого ликера и восхитительным вкусом фиалки. Она дрожит, но не отталкивает меня и не говорит остановиться.
Ее соски снова напрягаются, и я задаюсь вопросом, насколько она уже влажная для меня.
— Никогда больше не надевай ничего подобного, — предупреждаю я ее, пристально глядя в ее широко раскрытые карие глаза. — Если только ты не хочешь, чтобы тебя перегнули через ближайший стол и трахнули.
Вспышка возбуждения в ее глазах, прежде чем она вспоминает, что должна меня бояться. Она прижимается спиной к душевой кабине, наконец отталкивая мою руку.
— Пожалуйста, просто позволь мне уйти.
— Во-первых, тебе не следовало приходить сюда. — Я вытаскиваю ее из ванной, отпихивая протестующую Анису с дороги, и захлопываю за нами дверь своей спальни, прежде чем швырнуть в нее свои спортивные штаны и старую майку. Она утонет в них, но, по крайней мере, они скроют ее восхитительные изгибы. — Переоденься.
Вайолет смотрит на меня широко раскрытыми глазами, прижимая одежду к груди.
— Что…
— Переоденься. Сейчас.
Она бросает мою одежду на кровать и начинает наклоняться, пока не замечает, что я все еще смотрю. Ее губы сжимаются.
— Ты можешь хотя бы повернуться?
Я складываю руки на груди, прислоняясь спиной к стене, чтобы приготовиться к представлению.
— Нет. — Она вздыхает, но решает, что спорами ничего не добьется. Умная девочка. Она хватает спортивные штаны, но я качаю головой. — Сними трусики.
— Что? Почему?
— Потому что ты промокла насквозь, Вайолет. — Я позволю ей поразмыслить над этим двусмысленным утверждением.
— Потому что ты облил меня пуншем, — ворчит она, но делает, как я говорю, стягивая трусики с ног. Мой член твердеет.
— Ты та, кто появился здесь.
— Я не знала, что вечеринка в твоей квартире. Иначе я бы не пришла.
— Как ты вообще можешь идти на вечеринку, когда твой лучший друг мертв.
Ее глаза вспыхивают, встречаясь с моими, когда она натягивает спортивные штаны до талии, ткань топорщится у лодыжек. Она раздумывает, стоит ли ей возразить, пока не решает пойти на это.