Если ты умер[СИ]
Шрифт:
— Ну че уставились, господа хорошие? — наконец разродился один из них. — Гоните звонкую, канис!
Мы с Мбаи только переглянулись, после чего он прогудел, как церковный колокол:
— Я не понимаю тебя имашшах, жить надоело?
Как я и ожидал, к долгим философским диспутам данная публика склонна не была, предпочитая разрешать сомнения с помощью грубой силы и численного преимущества. Так и сейчас, догадавшись, что всерьез их не восприняли, орлы городских трущоб прибегли к своему излюбленному аргументу — насильственной экспроприации чужой собственности. Точнее, только совершили попытку, причем для ее пресечения, мне даже вмешиваться не пришлось. Находившийся на плече бочонок, внезапно врезался в наиболее говорливого представителя этой шайки, сметая тщедушное тело, последовавший за ним недоеденный окорок так же нашел свою жертву, которая с проклятьями терла глаза, аккурат по которым и пришелся мясной презент. Остальных же Мбаи уработал с помощью своей палицы. И не просите, я не могу называть ЭТО посохом. Уже через пару ударов, горизонт расчистился. Вот чему я никогда не перестану удивляться, так это способностям такой публики к бегству. Если у них что и получается хорошо, так это драпать, когда прижмут хвост. Надо ли удивляться, что менее удачливых подельников они так и оставили позади, на милость победителя, за которым осталось поле боя?
С сожалением осмотрев останки своей закуски, шаман, вздохнув, только махнул мне рукой, и двинулся все в том же направлении, бережно перевесив свой рабочий инструмент за спину. Будь я проклят, если череп, минуту назад окрасившийся кровью нападавших, не был снова желт, как и положено приличной старой кости, несмотря на то, что его никто не вытирал. Да и ухмылка у него какая-то нарисовалась, сытая. Я встряхнул головой, списав увиденное на невнимательность, хотя даже будь оно именно так, можно было бы и не удивляться.
До жилища Мбаи мы добрались уже скоро, не прошло и десяти минут. По традициям жанра, ему полагалось бы обитать в хижине с чучелом крокодила под потолком, однако этот дом сделал бы честь любому купцу. А с другой стороны, здесь маги, по сути и были теми же купцами, разве что продавали несколько специфические товары и услуги, которые тем не менее, пользовались немалой популярностью среди населения.
Открыв калитку, не имеющую никаких запоров, более того, единственным ее украшением оказался лишь затейливый орнамент. И было у меня подозрение, что он тут далеко не для красоты. Внутреннее убранство двора, так же отличалось определенным стилем, охарактеризовать который одним словом можно было как "запустение". Вымахавшие в человеческий рост и засохшие по осени сорные травы, деревья, с капами и грибами-вешенками обосновавшихся на них, явно не свидетельствовали об уходе за садом. Дорожка к дому, из потемневшей от времени брусчатки, была устлана прошлогодними листьями, которые никто не потрудился убрать, и даже снег был убран ровно настолько, чтобы можно было пройти.
Дверь в дом, в отличие от калитки, была уже намного основательнее. Окованная медными полосами, с бронзовым кольцом, зажатым в пасти некой мифической зверюги. А я то ожидал, как минимум звонка. Как ни странно, даже такая основательная дверь так же не была заперта, во всяком случае Мбаи просто потянул ее на себя, и кивком головы предложил мне заходить, что я и сделал. Убранство гостиной, в целом колебалось между бардаком и роскошью, а если точнее, то аккуратно сочетало одно с другим. Насаженные на кочергу фрукты, запеченные в камине, стояли прислоненными к резному столику инкрустированному множеством камней, заляпав его поверхность вытекшим и уже застывшим соком. Слипшиеся от пролитого вина шкуры на полу, которое уже давно успело высохнуть, оставив после себя красное пятно, на каменном полу по соседству. Во всяком случае, мне кажется что это было вино, хотя может и нет. На верхних полках стеллажа угнездились статуэтки, вповалку, как будто небрежно убранные и забытые, а на остальных разместились коробки и банки, с самым разнообразным содержимым: травы, камни, в некоторых что-то скреблось, другие безмолвствовали… Выглядело все это как некий гибрид жилища завзятого холостяка с подсобным помещением заводской столовой. Не хватало только вечно пьяного грузчика для антуража.
Не задерживаясь особо, Мбаи проследовал по лестнице наверх. Бедное творение местных зодчих скрипело под его поступью, будто угрожая проломиться в любой момент. Делать нечего, пришлось подняться следом за ним. Открыв дверь в лабораторию, шаман смахнул с кресла какие-то крошки и шелуху, а также прочий мелкий мусор, ткнул в него пальцем и предложил мне присесть, в своей манере:
— Прижми задницу, имашшах.
Попутно, он достал жаровню, водрузив ее прямо на стол, сыпанул в нее угля с горкой, и ткнув пальцем разом ее запалил докрасна, так что при этом несколько углей разлетелись по комнате, и теперь дымили по углам. К счастью, каменный пол гарантировал отсутствие возгораний, однако судя по отметинам на шторах, парень не слишком то беспокоится о пожарной безопасности, по их виду можно было бы предположить, что это была единственная вещь, спасенная погорельцами, с которой они не нашли сил расстаться. Вся в прожженных дырах, с опаленными и засаленными местами. Похоже об нее и руки вытирали не раз. Тем временем, Мбаи открыл небольшую коробку, стоявшую рядом с металлическим столом, скорее даже верстаком, и извлек из нее аккуратный шар, без единого шва, по видимому сделанный из латуни, судя по желтоватому отблеску на его поверхности. Покрутил его в руках и закопал в угли, после чего наконец обратил внимание на меня.
— Итак, имашшах, расскажи мне о себе.
Не видя в том ничего дурного, я пустился в рассказ, опуская незначительные подробности. Полуприкрыв глаза Мбаи слушал. Когда я дошел до момента, когда воевал с охраной, он на секунду приподнялся, сунул руку в угли и выудил оттуда все тот же шар. После чего стукнул его сверху легонько, так что через мгновение у него в руке оказалась чаша, наполненная чем то дымящимся.
— Армейские рационы. — счел нужным пояснить он. Вот те на, а я то ожидал ритуала какого. Н-да, а тут аналог микроволновки и супа быстрого приготовления.
Пока я продолжал рассказ, он уплетал эту консерву ножом. Когда речь дошла до портала, он пододвинул мне кусок бумаги, которым, наверное, можно было укутать целого быка, и попросил зарисовать, насколько возможно в подробностях. На память нынче я не жаловался, так что изобразил ее с геометрической точностью, каковую и пододвинул к нему. Я всякого ожидал, но не того что он подавится недоеденным продуктом, после чего будет кашляя прыгать по комнате, и наконец разразится диким, первобытным хохотом, складываясь пополам и хлопая себя ладонями по бедрам. Наконец, я дождался от него комментария. По прежнему, периодически всхрюкивая и вытирая выступившие слезы, он произнес:
— Имашшах, ты…ой… убил меня. Знаешь что ты сделал? Вот это — тут он потряс передо мною листом с зарисовкой печати, — портал, с помощью которого избавляются от опасных отходов. Он вообще не предназначен для безопасной транспортировки живых существ. И мало того, вместо копеечного источника энергии, ты угробил драгоценнейший фолиант, за который тут многие бы отдали если не жизнь, то правую руку точно.
Тут он снова расхохотался. По идее, мне полагалось бы почувствовать себя идиотом, однако на деле я прекрасно осознавал, что альтернативы тогда у меня в общем то не было. Так что ладно, пусть смеется. Тем более, что кое-какие заметки из перевода в памяти у меня остались. Авось пригодятся.
— Ладно, имашшах, пожалуй к делу. Итак, для начала посмотрим, на что ты в принципе годен, затем будем думать. Вопросы?
— Только один, кем ты меня все время обзываешь?
— А, не обращай внимания, — отмахнулся он, — это всего лишь типичное обращение у нас в племенах ко всем, кто не мы. То есть, к племени Нганга, мы обращаемся по их имени, они к нам У'Мбаи, и так далее. А все прочие — имашшах. Чужаки, проще говоря.
— Погоди, так что, Мбаи — это не твое имя?
Тот только фыркнул:
— Я что, совсем умалишенный, представляться всем своим истинным именем? Тем более, что я здесь единственный мбаи. И раз уж речь зашла об именах, может подскажешь, как к тебе самому обращаться?
Настала моя очередь жать плечами:
— Понятия не имею, если честно. Его не знал ни я, и никто из тех, кто любезно поделился со мной памятью.
Мбаи немного задумался, побарабанил пальцами по крышке стола, и изрек:
— Так не годится, люди должны знать, кто ими командует, и потом, не обращаться же мне к тебе "эй ты!"? Будешь зваться О'Бурони, если не против.