Если я умру завтра
Шрифт:
– Меня Вадим зовут, а тебя?
– Эля, – представилась она.
Он хмыкнул:
– Элеонора что ли?
– Эллина, – поправила девушка.
– Редкое имя, – улыбнулся он и, взглянув на неё, добавил, – И красивое.
Её руки дрожали от холода, пальцы не слушались. И Эля уже не противилась, когда, уложив к себе на колени, он развязал стянутые веревкой щиколотки. Затем, легко перемахнув через ограду, вытащил её вслед за собой.
– Я хочу в туалет, – смущенно призналась она, удерживая на спине его тяжелую, пропахшую сигаретами, куртку.
Он
– Поехали, пока аккумулятор не сдох!
– Куда?
– Куда скажешь, – он пожал плечами, – ты, где живешь?
Эля задумалась. Взгляд её погрустнел, плечи поникли.
– Ладно, потом разберемся, – махнул он рукой, седлая свой байк.
Эля взобралась на сиденье, оставляя между ними зазор.
– Держись за меня! – он развел локти в стороны.
Она неохотно приблизилась, робко коснулась ладонью плеча. Он взял обе ее руки и потянул на себя, сцепляя их вокруг своей талии. Она прижалась к его широкой спине, не решаясь прервать это вынужденное объятие. Шерстяной свитер, мягкий и теплый, ласкал её щеки, пока управляемый им, мотоцикл летел по пустынному ночному проспекту. Казалось, еще немного, и он взмоет в воздух, обернется железной птицей и рассеется в небе.
«Хоть бы так и случилось», – думала Эля, чувствуя, как тело её покидают последние силы.
Глава 1
Из глубокого сна её выдернул свист закипающего чайника. Она изменила позу и сладко потянулась, впервые за долгое время, открывая глаза в чужой постели. Пыльная рогатая люстра грустно пялилась с потолка, а стены изображали голый бетон. «Стиль «лофт», ни дать ни взять!», – подумала Эля.
Так и не добившись адреса, он привез её к себе домой. А мог бы сдать полиции? Он не спрашивал ни о чем, напоил чаем, накормил приготовленными на скорую руку бутербродами. А ведь мог бы учинить допрос! Он уступил ей свой диван, достал из ящика чистое белье. Хотя мог бы и не утруждаться. «Странный тип», – думала девушка, опасливо выглядывая из спальни.
Отвернувшись спиной к двери, Вадим колдовал над плитой. Спина, к которой она прижималась щекой, на сей раз одетая в футболку, неустанно двигалась. На левом предплечье чернильным пятном темнел рисунок. А волосы, очевидно, влажные после душа, непослушными завитками огибали крепкую шею. Вчера, в темноте, она ничуть не переоценила габариты своего спасителя. Он действительно был выше на добрых десять сантиметров.
Ей тоже захотелось принять душ. Но, отправляясь в последний путь, она не подумала прихватить с собой даже зубную щетку. Он обернулся, ощутив её присутствие. Темные брови взметнулись вверх, на губах заиграла улыбка:
– Доброе утро! Как спалось?
– Спасибо, хорошо, – ответила Эля, пряча в ладони зевок.
– Любишь яичницу? – он отступил на шаг, демонстрируя результаты своих трудов. Эля кивнула.
– А можно мне полотенце? – робко спросила она.
– Там в ванной, – бросил Вадим.
За дверью ванной комнаты, на стиральной машинке, что занимала
Пережитый стресс отпечатался на утонченном лице, темными пятнами улегся под глазами. Искусанные и обветренные, её губы пылали, а припухшие спросонья веки не желали открываться.
На кухонном столе, в ожидании, стояли две тарелки. И Вадим, ловко орудуя деревянной лопаткой, разделил яичницу пополам.
– Я столько не съем, – возразила Эля, присаживаясь на плоский табурет.
Он уселся напротив, и с аппетитом принялся за еду. Эля ковырнула вилкой дымящийся завтрак, ощущая неловкость. Второй по счету прием пищи – это уже перебор!
– Я сейчас обсохну и уйду. Спасибо тебе за все! – произнесла она, не желая злоупотреблять его гостеприимством.
– Куда пойдешь? – уточнил Вадим.
Этого Эля пока еще не знала. Вариантов, по сути, было не так уж и много. Идти в полицию не было смысла. Друзей, по крайней мере, настоящих, у неё не осталось. Наверняка, он уже обзванивал всех, стремясь отыскать её…
– Если тебе некуда идти, можешь пока остаться, – предложил Вадим.
Его карие глаза выражали сочувствие. Не имея понятия, кто она, он впустил её в свой дом. Сам не зная, как сильно рискует!
Эля запрокинула голову, втянула носом воздух. Полотенце скользнуло вниз, и влажные пряди цвета каштана рассыпались по плечам. Она спрятала их за уши, и в два счета прикончила завтрак. Желая быть хоть чем-то полезной, убрала со стола и помыла посуду.
Вадим стоял у окна и курил, не сводя с неё глаз.
– Может быть, расскажешь, что у тебя случилось? – тихо спросил он.
Эля молчала, понимая, что откровенности не избежать. И хотя он не настаивал, она не имела права врать ему.
– Ты сбежала из дома? – предположил он.
Догадаться было не трудно. Эля кивнула в ответ. Осознав, что такой формат беседы для нее предпочтительней, он продолжил озвучивать свои гипотезы:
– Потому, что тебя… обижали?
И снова кивок.
– Муж?
Эля коснулась руки, нащупала пустующий безымянный палец.
– Вроде того, – проговорила она.
Может и к лучшему, что её плен не был узаконен. К чему эти формальности, ведь он и так владел ею в полной мере!
– А полиция? – произнес Вадим.
Эля улыбнулась, вспоминая свои первые, наивные попытки отыскать защиту в лице правоохранительных органов.
– Пройденный этап, – она махнула рукой.
Вадим нахмурился. Покорное эмоциям, его лицо меняло выражение ежесекундно. Темные брови обеспокоено сдвигались, разделяя переносицу поперечной складкой. Широкий и улыбчивый рот подрагивал, то сжимаясь в тонкую линию, то обнажая чуть кривоватые белые зубы.
– Я что-нибудь придумаю, – кивнула она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.