Если женщина хочет...

Келли Кэти

На обратном пути цыплята неистово пищали и колотились в стенки картонной коробки, лежавшей на заднем сиденье. Каза­лось, они карабкались друг на друга, падали и больно ушибались. Хоуп остановилась у аптеки и заглянула в коробку. Цыплята дей­ствительно карабкались друг на друга и пищали, как капризные дети, которых оторвали от матери. Хоуп застонала. О боже, что она наделала! Мэтт убьет ее. Когда об этом говорил Эммет из ма­газина, идея казалась такой заманчивой…

А впрочем, ничего страшного. Ей потребуется только кормуш­ка, немного корма и лампочка над коробкой для обогрева ночью. Так сказал брат Эммета Падди, торговавший кормами для живот­ных, и радостно помахал

вслед Хоуп ее же собственным чеком. Шесть крошечных птичек стоили кучу денег, но Падди сказал, что они элитные.

Симпатичная аптекарша по имени Мэри-Кейт тоже знала, от­куда в их деревне взялась миссис Паркер. Узнав про покупку, она вышла вместе с Хоуп на улицу, заглянула в коробку и с сомнени­ем покачала головой:

– Как же, элитные! Этот старый мошенник Эммет Слэттери продал вам через брата собственных недоростков. Никто другой не купил бы их в это время года. Держать их зимой можно только в курятнике с центральным отоплением. Они сдохнут задолго до того, как вы получите от них первое яйцо…

– А я думала, что с ними нет никаких хлопот! – всполошилась Хоуп. – Так сказала Финула. И Падди тоже.

– Финула Хедли-Райан убила цыплят больше, чем птицефаб­рика! – фыркнула Мэри-Кейт. – Не слушайте ее. Она думает, что заниматься сельским хозяйством может и ребенок, но сама не имеет об этом ни малейшего понятия. Финула родилась и вырос­ла в городе и до переезда сюда видела кур только на прилавке су­пермаркета. А что касается этих старых бандитов Падди и Эмме­та, то я бы не поверила ни единому их слову. Зайдите ко мне. Я угощу вас кофе и расскажу, что делать с цыплятами.

Поняв, что ослепительная Финула совсем не такая всемогу­щая, как ей казалось, Хоуп злорадно улыбнулась, открыла окно машины, чтобы цыплята не задохнулись, и пошла следом за Мэ­ри-Кейт. Ну надо же, ездила в магазин, а получила приглашение на кофе… Впрочем, в этом не было ничего особенного. Видимо, таков Редлайон; здесь все по-другому. Беседовать с совершенно незнакомыми людьми здесь в порядке вещей.

Кабинет Мэри-Кейт в задней части аптеки был очень уютным. Тут стоял удобный старый диван, переносной телевизор и очень солидно выглядевшая итальянская кофеварка. В углу играли три хорошеньких котенка, гонявшие по полу вязаную мышку. Пока Мэри – Кейт варила кофе, Хоуп сидела и наблюдала за ней. Этой высокой, худой женщине было сильно за сорок. Строгое серое пла­тье, русые волосы, собранные в пучок..: Она была, очевидно, ро­весницей Финулы, но казалась ее полной противоположностью. Вид у нее был простой и бесхитростный – что на уме, то и на языке.

– Как вы устроились на новом месте? – спросила она.

– Ну… Это оказалось труднее, чем я думала, – осторожно на­чала Хоуп, не желая ругать Мэтта. – Дом изрядно запущен. Долж­на признаться, что идея переезда принадлежала не мне, – не­ожиданно для себя выпалила она.

– Ничего удивительного, что дом запущен. Дядя вашего мужа был с большим приветом, – бросила Мэри-Кейт, передавая Хо­уп чашку. – Говорил, что не женится, потому что его чудачеств не выдержит ни одна женщина. И, наверное, был прав. Честно го­воря, он жил как свинья.

Хоуп засмеялась.

– До сих пор все, кого я видела, считали его непонятым гени­ем, который заслуживает памятника!

– Даже гений должен время от времени стирать одежду. – Мэри-Кейт придвинула к ней жестянку с крекерами. – Если ста­рому Гароиду поставят памятник, то для создания нужного эф­фекта статуе придется постоянно чесаться и шмыгать носом.

Они поговорили о том, как нелегко жить в сырых старых кот­теджах, об ужасной погоде и выпили еще по чашке кофе.

Хоуп испытывала невероятное облегчение. Здесь никто не говорил о Культуре с большой буквы, органических продуктах и о том, как самостоятельно приготовить компост. Скоро Хоуп стало казать­ся, что она знает Мэри-Кейт всю жизнь.

– А что, большинство местных жителей действительно пита­ются только собственными овощами и держат скотину? – с лю­бопытством спросила она.

– Господь с вами! – замахала руками Мэри-Кейт. – В восьми километрах отсюда находится супермаркет «Даннес», а рядом с пивной мясная лавка. Сейчас она закрыта на ремонт, но через две недели откроется снова. Я предпочитаю покупать продукты в ма­газине, чем выращивать их собственными руками. Но если не хо­тите, чтобы вас надули, держитесь подальше от старого жулика Эммета Слэттери! У меня в аптеке шампунь стоит два фунта, а он продает его за три. Этот мошенник за шиллинг ограбит собствен­ную бабушку!

Хоуп улыбнулась.

– А я и вправду поверила, что здесь все пекут собственный хлеб и ведут натуральное хозяйство…

– Так поступают только полные кретины, – отрезала Мэри-Кейт. – Хоуп, на дворе двадцать первый век. Ради чего сущест­вуют супермаркеты?

– Но Финула говорит…

– Спаси нас бог от этой женщины! Мы – современные люди, живущие в сельской местности, а не какие-нибудь дикари, со­шедшие со страниц журнала «Нэшнл джиогрэфик». Мы не отста­ем от времени. У нас есть и Интернет, и кабельное телевидение. Да, здесь много фермеров, но они специализируются на мясном и молочном скотоводстве. Это достаточно трудная работа, и у них просто нет времени на выращивание овощей и всего осталь­ного. Посмотрите на меня. Я фармацевт и не собираюсь тратить половину дня на то, чтобы зарезать, ощипать и зажарить цыплен­ка на обед. Предпочитаю зайти в мясную лавку, отдать несколько фунтов за симпатичную куриную грудку и ни о чем не беспоко­иться.

– И я того же мнения, – с облегчением сказала Хоуп. – Гос­поди, как я рада, что встретила вас!

– Сельское хозяйство – дело трудное и выматывающее, – се­рьезно сказала Мэри-Кейт. – Многие из нас выросли на ферме, но сейчас этим себе на жизнь не заработаешь. Людям приходится бросать землю и искать работу в промышленности или туристи­ческом бизнесе. Половина нашей деревни работает в Килларни на фабрике компьютеров или в гостинице «Красный лев»: Если бы не это, деревня давно вымерла бы. Единственные люди, кото­рые помешаны на натуральном хозяйстве, – это типы вроде мис­сис Хедли-Райан, которые считают себя лучше нас, потому что притворяются фермерами. Фермеры, ха! Если у них не вырастет картошка, они могут съездить в город и купить ее в магазине. У настоящего фермера на это не было бы денег. – Мэри-Кейт негодующе фыркнула. – Иногда по утрам рев их бедных коров слышен за несколько миль, потому что этим олухам лень вылезти из постели и подоить скотину. Сельское хозяйство – это тяже­лый труд и призвание, а не притворство и болтовня!

В аптеке зазвенел колокольчик, и Хоуп поспешила попро­щаться, получив приглашение заходить еще.

Когда Хоуп вернулась, Мэтт нетерпеливо расхаживал по кух­не, а Тоби и Милли громко ссорились в гостиной.

– Куда ты пропала, черт побери? Тебя не было несколько ча­сов! – сердито сказал он. – Мне следовало быть в Центре твор­чества в одиннадцать!

Мэтт считал, что добиться успеха можно только в том случае, если считать труд писателя такой же работой, как и всякая дру­гая. «Я должен ходить в центр каждый день и работать по пять-шесть часов, – говорил он. – Там зона молчания. Разговаривать разрешается только на кухне».