Эсми Солнечный Ветер
Шрифт:
После чего коммуникатор был отброшен на низкий столик, а мне пояснили:
– Мама звонила.
Голос Тамира звучал ровно, даже как-то буднично, но я уловила напряжение. Тамир явно опасался моей реакции и готовился ну если не утешать, то защищаться точно. А я улыбнулась, причем совершенно искренне.
– Что? – вмиг насторожился муж.
– Ничего.
Тамира этот ответ не удовлетворил. Он сделал шаг навстречу, позвал осторожно, но настойчиво:
– Эсми?
Пришлось пояснить.
– Понятно, что твоя мама не в восторге от твоего выбора, но я не в обиде. У нее пока нет поводов относиться ко мне хорошо или одобрять наш брак. К тому же ей, должно быть, очень обидно, что свадьба сына была такой спонтанной и фактически тайной. Вероятно, ей бы хотелось разделить эту радость с тобой.
Муж покачал головой, а я, глядя на эту реакцию, спросила:
– Что тебя удивляет? Или ты думал, что твоя мама примет меня с распростертыми объятиями?
– Не думал. Просто… ты отреагировала на новость не слишком типично.
Я не выдержала – фыркнула. Нетипично. О боже! Нет, я понимаю, что реакцию моей свекрови можно назвать несправедливой и встать в позу, но это же глупо. Если бы мой ребенок поступил так, как поступил Тамир, я бы тоже бесилась и, вероятно, покруче, чем бесится сейчас моя новая родственница.
Но продолжать тему в любом случае не хотелось. И вообще, мне в этот момент о другом думалось…
– Ты мог бы одолжить мне свой планшет? Видишь ли, в результате быстрых сборов я немного нищенка.
Тамир улыбнулся и кивнул, а через пять минут я уже валялась на огромной кровати и пыталась подобрать пароль к своему почтовому ящику. Получалось плохо, но я не сдавалась и искренне жалела, что попросила Лейлу заблокировать учетку коммуникатора. Просто пароль к учетке я как раз помнила и вполне могла авторизоваться в системе через нее, но увы.
А муж тем временем менял строгую темно-синюю форму на мягкие штаны и белоснежную футболку. И – да, он, в отличие от меня, раздеваться не стеснялся.
К тому моменту, как в моей дырявой памяти нашлась нужная комбинация, а почтовик прекратил ругаться и грозить просигнализировать о попытке взлома, Тамир успел не только переодеться, но и сходить в гостиную. И вернуться, неся в одной руке бокалы, а в другой – ведерко, из которого торчало горлышко еще запечатанной бутылки.
Я за передвижениями мужа не следила, а так, видела все краем глаза. Вот и шампанское совершенно случайно заметила. И… да, застонала.
– Тамир, нет…
Муж улыбнулся и промолчал. Потом подошел к изголовью кровати, вызвал панель управления, и из спинки плавно выехала подставка. Она появилась посередине, условно разделив кровать на две зоны.
Под моим жалобным взглядом Тамир водрузил бокалы и ведерко на подставку и опять вышел, чтобы через минуту поставить рядом с бокалами блюдо клубники и две плошки со взбитыми сливками.
– Клубника – тебе, а печень, так и быть, будем убивать мою.
С этими словами он забрался на кровать, поправил подушку так, чтобы было удобнее сидеть, и вынул шампанское из ведерка. А в ответ на мой недоуменный взгляд пояснил:
– Ребята подарили ящик, надо хотя бы одну бутылку выпить. Сама понимаешь – обидятся, если не попробуем.
Хотелось сказать: зачем пить, если можно просто вылить? Но когда обратила внимание на этикетку, предложение застряло в горле. Да и вообще… я закашлялась и признала себя еретичкой.
«Солейз-Платинум»! Лучшее вино во всем Альянсе! И стоит оно… в общем, я на свой уровень доходов не жалуюсь, но позволить себе «Солейз-Платинум» могу только по очень большим праздникам.
А еще оно до безумия вкусное и совсем не пьянит.
– Печень убиваем вместе! – решительно заявила я.
Мои слова совпали с хлопком, но Тамир услышал и улыбнулся.
Я же отложила планшет, тоже поправила подушку, села. Потом приняла бокал с жемчужным, искрящимся миллиардом пузырьков напитком из рук мужа.
– За нас? – предложил Тамир.
Я этот тост одобрила.
Легкий перезвон бокалов, удивительный вкус на языке, жизнь стала чуточку приятнее. Удерживая бокал, я откинулась на подушку и вновь подхватила планшет. Со вздохом взглянула на открытую страничку почтовика и невольно поморщилась, когда Тамир активировал висящий на противоположной стене галавизор.
Когда он принялся переключать каналы, я не выдержала и застонала:
– Тамир, ну что ты…
Не подействовало. Главнокомандующий военного флота Риторы подарил хитрый взгляд и продолжил свое занятие. В этот миг показалось, что он не столько любопытствует, сколько подкалывает. Ведь Тамир прекрасно понял, что я не из тех, кто повернут на собственной славе, что чрезмерный интерес к моей персоне меня несколько смущает.
– Прости, дорогая, но мне действительно интересно, – с прежней хитрой улыбкой сообщил муж. Он остановил поиск на канале, где шла трансляция одного из моих последних концертов.
Ладно, концерт лучше, чем биографический фильм. И гораздо лучше, нежели фильм, снабженный воспоминаниями и комментариями коллег!
Я невольно взглянула на экран. Песня «В тебе раствориться», одна из тех, которые Лейла называет «приличными». И сценический образ, как следствие, тоже приличный – платье в пол, голографические крылья за спиной и никаких полуголых парней вокруг.
Оценив внимание, с которым попивающий шампанское Тамир уткнулся в экран, я снова вздохнула и вернулась-таки к планшету и почте. И закусила губу, чтобы сдержать рвущийся из груди стон.