Есть ли жизнь после Дани
Шрифт:
Дом – это то место, где вы себя чувствуете. Где вы существуете.
Аци провела подругу в просторную гостиную с камином и стеклянным столиком. Посадила на огромный диван и укутала пледом. Молча. Принесла мороженое. Фисташковое и фисташковое. И большие блестящие овальные ложки с завитками на кончике.
Дес долго разглядывала занавески. Почти такие же, как у нее. Подруга старается. Но разговор совсем не шел. Желание выговориться было просто огромным, но слова комом стояли в горле.
Это случилось на середине
Тут надо бы вставить какой-то диалог между подругами. Но придумывать его не очень хочется, а пересказывать то, что они действительно говорили, совершенно иррационально. Там основное повествование состоит из многоточий, вопросительных и восклицательных знаков, многоточий и рыданий.
Забегая немного вперед, скажу вам, что ни в чем Ацидент не разобралась. Как это бывает с девочками. Дести сама-то не разобралась ни в чем, а уж подруга по обрывочным фразам и коротким предложениям со всхлипываниями и полным ртом мороженого, смогла понять лишь, что Дес безнадежно влюблена и этот подлец ее обманул.
А как поступают подруги в подобных ситуациях? Конечно, делают поспешные выводы, одновременно стараясь поддержать. И почему ей пришла в голову идея, что нужно срочно наказать преступника и заставить сожалеть о содеянном? Или вовсе не допустить этих страданий.
Девушка она была импульсивная, решения принимала быстро и окончательно. И Дес даже не успела понять, что происходит, когда Аци с воинственным видом соскочила с дивана, а наполовину пустое ведро подтаявшего мороженого покатилось по полу, оставляя за собой обширные следы.
Раздался хлопок, и Аци исчезла в клубах дыма.
На этом мы оставим сей странный мир. И даже не будем пытаться в нем разобраться. Там сами жильцы ни в чем не разбираются, почему мы должны? У нас стоит совсем другая задача, и не будем осложнять ее ненужными переменными. И нам нужно вернуться к главному герою, и не мешать Дес приходить в себя. Или уходить от себя, тут смотря с какой стороны посмотреть.
7
– Все! Не хочу тебя больше видеть. Я на тебя столько времени потратила!
– Ой, ну не смею больше его у тебя отнимать, – сказал Даня, сам не ожидая от себя такого.
А вот думал он при этом совсем другое: «Ну потрать на меня еще немного, давай еще раз попробуем и все наладим. Ведь я же тебя люблю». Но другое сказать не смог, а лишь повернулся и пошел на выход.
Ну да, не очень у него получилось все уладить, продолжал свои мысли Даня, когда обреченно удалялся от ее дома. На него вывалился огромный и холодный ком ощущения безысходности, что ничего уже теперь не вернуть. Окутал его целиком и медленно обтекал. С комами такое случается, они совсем не прочная субстанция, но достаточно долговечная и прилипчивая, чтобы в них можно было качественно увязнуть. Так он и шел, просто не в силах держать прямо очень отяжелевшую голову. Пока не натолкнулся на препятствие.
Ведь они всегда появляются тогда, когда мы на них давно не натыкались. Есть люди, которые натыкаются на препятствия круглосуточно. Препятствия их очень любят и безвозмездно одаривают своим перманентным присутствием в их жизни. А есть другой тип людей, которые этих самых препятствий попросту не замечают. Таких людей они стараются избегать. Ну а кому такое понравится? Часто вы будете ходить в гости к тем, кто вас мало того что не зовет, так еще старательно не замечает вашего присутствия?
– Ой, извини, – сказало препятствие.
– Ты что тут стоишь? – вообще формально Даня был не прав, он сам не смотрел, куда шел. Но тот первый начал извиняться, за что и должен поплатиться.
– Я не стою, я иду.
– Как ты можешь идти, если ты стоишь, и потому я на тебя натолкнулся?
– Я иду, я вообще не могу стоять.
– Это еще почему?
– Я не могу стоять, потому что я – Время.
Ну это не более странно, чем та Надина подруга в поликлинике, мало ли на свете психов, подумал Даня. И справедливо решил, что поддержать разговор будет лучше, чем идти грустить.
– И куда ты идешь?
– Вперед.
– А если тебе понадобится пойти назад? – Даня кинул на человека в фиолетовом брючном костюме испытующий взгляд.
– Иду я только вперед, но назад тоже можно заглядывать, скрывать не буду – есть у меня такая способность.
– А можешь меня туда, в назад, с собой взять?
– Конечно, могу. Пошли. – Человек улыбнулся, вынул руки из карманов штанов, неторопливо оторвался от стены, на которую опирался до этого, и собирался взять Даню за руку.
– Погоди, я же еще не сказал куда…
– И не надо.
Время все же схватил холодную Данину руку. Дальше все свернулось, как закрывающиеся лепестки большого бутона, кусочки видимого отрывались от общей картины происходящего и сворачивались внутрь. С одним лишь отличием: они при сворачивании тускнели и теряли цвета.
А затем все развернулось. В обратном порядке. Только теперь все казалось слегка затуманенным.
– Все! Не хочу тебя больше видеть. Я на тебя столько времени потратила!
– Ой, ну не смею больше его у тебя отнимать, – сказал Даня, сам не ожидая от себя такого.
А вот думал он при этом совсем другое: «ну потрать на меня еще немного, давай еще раз попробуем и все наладим. Ведь я же тебя люблю».
Очень думал. Второй раз. Сам при этом продолжал молча спускаться по лестничной площадке, вышел во двор и завернул за угол.
Ну да, не очень у него получилось все уладить, думал Даня, когда обреченно удалялся от ее дома. Пока не натолкнулся на препятствие. Муть в глазах резко пропала. Перед ним стоял человек в фиолетовом брючном костюме, держал его за руку и улыбался.