Есть ли жизнь после отбора?
Шрифт:
– Но между ними стою я – нравственная опора, моральная поддержка и просто обаятельный, оголодавший представитель Псовьего Мира. – Гамильтон потянулся, встряхнулся и потрусил вперед. – Чую!
Дальше мы его уже и не видели: при необходимости он может развивать невероятную скорость.
– Могу предположить, что Кристоф принес взятку для твоей нравственной опоры, – фыркнула Тина.
– Он очень внимателен к деталям. – Я тяжело вздохнула. – Боюсь, что там, в Гиблой Роще, я была груба. Очень груба.
– Пф, – Тина закатила глаза, –
– Я думаю, это было художественное преувеличение, – успокоила я подругу.
– Угу, угу, – покивала Тина. – Я не хочу лезть в ваши отношения, поскольку я оценила то, как ты ведешь себя со мной и Мароном. Но… Ты была разбита им вдребезги. Не то чтобы я хотела, чтобы вы поссорились: у тебя горят глаза сейчас. Но умоляю, вытряси из него все. Тебе самой станет легче, когда ты узнаешь, почему он не предупредил тебя.
Обняв подругу, я шепнула:
– Так и сделаю.
Тина не дала мне отстраниться и смущенно шепнула:
– И попробуй убедить его пройти обследование. У меня или в столице.
– А что? – Я с ужасом представила себе страшную рану, от которой Кристоф медленно умирает.
Подруга же, отстранившись, поделилась откровением:
– Он говорит со своим рукавом. Это может быть предвестником серьезного заболевания!
Поперхнувшись смешком, я рассказала Тине про леди Тиль-таэль и ее чудесные свойства.
– Ничего себе, – подруга присвистнула, – ничего себе. Хм.
– Боюсь, Гамильтон считает тебя частью своей стаи, и если он кому тебя и отдаст, то только одному из своих племянников, – я поспешила разочаровать ее.
– А я была бы рада, – поделилась подруга. – Один смышленый малыш погрыз, пока читал, половину моих конспектов. Майло, оказывается, очень хочет стать целителем. Но в Псовьем Мире этому обучают только девочек.
– Тогда, я думаю, ты просто обязана обсудить это с Гамильтоном, – пробормотала я и вышла из комнаты.
По дороге я пыталась вспомнить, был ли среди малышей хоть один Майло. А после оставила эти бесплодные размышления: шилопопых хвостиков было слишком много. Так что, даже если я видела Майло, запомнить его не получилось.
Последний виток вычурной лестницы, и я оказываюсь прямо перед Кристофом. Он выглядел устало. Под глазами залегли тени, а между бровей застыла скорбная морщинка.
– Здравствуй, – он улыбнулся и протянул мне руку, – как ты?
Чуть не запнувшись, я все же смогла спуститься, а не скатиться по последним ступеням. На Кристофе простая, удобная и немаркая одежда. Любого другого аристократа она бы сделала незаметным, но он… Он выглядел настоящим, живым. Опытным магом и воином. И для меня это лучше любого бархата или шелка.
– Здравствуй, – выдохнула я. – Нормально. Способ лечения не понравился, но это и неудивительно.
– Митар требовал нас к себе, как только ты придешь в себя. – Кристоф сделал шаг вперед, и мы оказались непозволительно близко друг к другу.
Я вдыхала горьковатый аромат его туалетной воды и под шлейфом парфюма чувствовала и другие запахи. Нагретый металл, немного мяты и тонкая кофейная нотка.
– Полжизни за кофе, – ляпнула я, не успев поймать себя за кончик языка.
А он, ничуть не смутившись, расстегнул куртку и вытащил плоскую флягу.
– Кто-то носит коньяк, а кто-то всегда горячий и свежий кофе. Я, признаться, стал немного зависим от этого напитка.
– Мне еще не доводилось пить кофе из фляги, – честно сказала я и решительно отвинтила крышку, – но хуже от этого он не становится. Тина сказала про корзинку сладостей.
– Я смог спасти только шоколадку, – рассмеялся Кристоф. – Гамильтон проворчал что-то о том, что ему нужно устраивать личную жизнь, а потому тарталетки пойдут на строительство новой ячейки общества. Этого я совсем не понял.
– Тарталетки?
– Я хотел позвать вас на пикник, – Кристоф пожал плечами, – и сложил все в одну корзину. Стоило бы подумать, но я не смог.
Рассмеявшись, я приняла предложенную руку:
– Думаю, сладостями нас накормят у Митара. Портал?
– Тиль-таэль заменяет Гамильтону ошейник, – покачал головой Кристоф, – придется идти пешком.
– Ну, погода на улице просто прекрасная.
Мы шли неспешно, самым кружным путем, но дом Митара все равно встал перед нами преступно рано. Я… Я не хотела прерывать наш разговор. Не хотела отпускать его руку. Ничего не хотела, но, к сожалению, желания не всегда имеют значение.
– Доброе утро. – Постучав, мы вошли в дом.
Вот только встретили нас тишина и полумрак. Мы заглянули на темную кухню – никого.
– Может, потом зайдем? – осторожно произнесла я.
– Да, – кивнул Кристоф, – видимо, я неправильно…
– Все вы правильно поняли.
Голос Митара застал нас врасплох.
Резко повернувшись, я увидела старого мага и охнула. Он будто постарел сразу на десяток лет.
– Что случилось?! – резко спросила я.
– Помимо отравления – ничего. Тария слегла. – Он, тяжело опираясь на старую трость, прошел на кухню. – Она выбросила из дома все припасы, а после заперлась в спальне. Плачет, никого видеть не хочет. Винит себя во всем.
– Глупости, – рассердилась было я и тут же сникла, представив, что это моими печеньками были бы отравлены друзья. – Ненавижу этого мерзавца. Он разрушает все, к чему прикасается! Кристоф.
Резко повернувшись, я вцепилась пальцами в его куртку.
– Кто-нибудь заводил с тобой разговоры о необходимости присмотра за Окраинами? После смерти моего отца?
– Это обсуждалось, разумеется, – он накрыл мои руки своими, – вы наша защита, Мина. Мы не могли не говорить о вас. Но старый договор не может быть пересмотрен: пока жив хоть кто-то из Фоули-Штоттен, иного барона быть не может. Или баронессы.