Эстель в поисках счастья. Часть третья

Филиппова Анна

Доминик оставил машину рядом с церковью Жанны Д'Арк. Он любил начинать экскурсии с исключительного, выделяющегося на средневековом фоне здания. Название церкви навевает старинные готические ассоциации. Однако реальность в данном случае вовсе не оправдывает ожидания туристов.

– Мы находимся в самом центре Руана, на так называемой Рыночной площади…

В своих рассказах Доминик нередко употреблял клишированные фразы. Он считал их связующим звеном между экскурсоводом и туристом. Если вести экскурсию слишком открыто и дружелюбно, слушатели запросто могут потерять нить повествования и отвлечься на классические туристические соблазны: булочки, аттракционы, магазины. Разумеется, Доминик терпеть не мог, когда слушатели не были

максимально вовлечены в его рассказ. Именно поэтому он заранее предлагал своим туристам плотно пообедать, насладиться вкуснейшим десертом, продегустировать элитный алкоголь, покататься на каруселях, пройтись по магазинам и прикупить пару-тройку ненужных вещей. Только в этом случае путешественники самовольно отказывались от предложенных развлечений, тем самым существенно облегчая работу Доминика, ведь ему не приходилось бороться с материальными искушениями.

– Чуть не забыл. Вы ведь, наверняка, хотите перекусить или пройтись по магазинам.

– Нет! – дружно ответили путешественники.

– Может, кому-то нужно в аптеку?

– Доминик, мы с удовольствием послушаем твой рассказ! – торжественно сказала Лулу. – Не пытайся соблазнить нас классическими туристическими приманками.

– Чудно. Взгляните на это здание. Как вы думаете, что это? Кто знает, молчите.

По взгляду Лулу Эстель поняла: она отлично знает, что здание с крышами в виде языков пламени и есть церковь Жанны Д'Арк. Неудивительно, ведь они с Эдит совершают регулярные гастрономические паломничества. Должно быть, они знают все французские достопримечательности. И неважно, что путешествие для них это, в первую очередь, кулинарное приключение.

– Это церковь Жанны Д'Арк. Она была построена в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Знаете, что символизирует столь необычная крыша? Огонь, поглотивший несчастную Орлеанскую деву.

Эстель услышала звон городских часов. Она вспомнила, как открывала окна предоставленной ей художником милой квартирки и с упоением слушала этот дивный звон. Астрономические часы Руана – величайшее чудо, снабженное поистине потрясающим механизмом.

Эстель сделала немало зарисовок с городскими часами. И не могла не предаваться волшебным воспоминаниям, вновь услышав таинственный звон.

Доминик продолжал рассказывать о Жанне Д'Арк. Путешественники слушали его со страстью и упоением.

Эстель решила, что должна снова увидеть окна квартирки, где она написала милые городские зарисовки, симпатичные натюрморты и несколько портретов.

Ее квартирка была расположена в непосредственной близости от городских часов, с удивительном фахверковом домике. Окна были открыты. Наверное, новый житель волшебной художественной квартирки тоже обожает слушать звон городских часов. Интересно, он поменял обстановку в комнате? Может, слегка передвинул мебель? Или уставил ее комодами, статуэтками и прочими интерьерными безделушками? Понял ли он, что когда-то здесь были созданы достойные и чувственные картины? Одно было ясно: звон городских часов обладает потрясающей акустической силой. Услышав звон руанских часов хотя бы раз в жизни, вы непременно захотите услышать его снова. Единожды посетив Руан, вы непременно вернетесь в этот город. Отчасти чтобы вновь ощутить дух средневековья, вкусить гастрономическое блаженство и восхититься удивительным готическим собором. Но что самое важное, вас будет манить блаженный звон старинных часов.

С историко-культурной точки зрения главной достопримечательностью Руана можно назвать знаменитейший, запечатленный на десятках полотнах Моне и являющийся одним из ярчайших архитектурных воплощений готики собор, символичную церковь Жанны Д'Арк, осененное эпическим духом аббатство Сент-Уэн или (в крайнем случае) Дворец правосудия. Но Эстель неизменно отдавала должное астрономическим часам. Наверное, все дело в старинном механизме, исправно работающем много веков подряд. Это ведь чудо, что техническая конструкция,

созданная в далеком четырнадцатом веке, по-прежнему приводит в действие магическую стрелку.

Эстель вспомнила, как часами сидела у арки с мольбертом, пастелью, карандашами, кистями и красками и делала городские этюды. Несмотря на свою серость, унылость, таинственную, но немного мрачную средневековость, Руан стал для Эстель источником творческой энергии. Она гуляла по чудесным улочкам, любовалась фахверковыми особнячками (нет-нет, здесь однозначно живут купцы или меценаты – кто-то, принадлежащий буржуазному сословию), посещала художественный музей, воодушевлялась работами Моне и Сислея, и в ее воображении зарождались удивительные по красоте, гармоничности и сбалансированности красок картины. Вдохновленная и нагулявшаяся, она устраивалась в кафе Le Petit Aubrge, заказывала порцию устриц с изумительным сырным соусом и в полной мере осознавала прелесть художественной жизни. Несколько месяцев, проведенные в Руане сделали Эстель частью французского художественного мира, бесследно растворенном в пространственно-временном континууме. Она позволяла себе спать до двенадцати, завтракала морепродуктами, часами бродила по мощеным улочкам и даже намеренно пачкала свою одежду красками (чтобы у окружающих складывалось впечатление, будто она немного не в себе). Эстель посвятила время, проведенное в Руане абсолютному творческому безрассудству.

Завершив свой художественный проект, она вернулась в Париж с чувством приятной опустошенности. Она была готова в очередной раз начать жизнь с чистого лица, познакомиться с новыми людьми, пересмотреть свои предпочтения в одежде, еде и искусстве.

И вот она снова в Руане: смотрит на окна волшебной вдохновляющей квартирки и слушает звон старинных часов. Она решила, что должна непременно показать своим попутчикам место, где она когда-то жила, провести их по улочкам, изображенным на ее картинах, разделить с ними огромное блюдо морепродуктов в кафе Le Petit Auberge.

Когда Доминик вновь предложил путешественникам сделать перерыв на обед, они поняли, что сопротивляться уже нет смысла. К тому же Лулу была намерена познакомить всех с настоящей нормандской кухней. Она ведь славится не только изысканными улитками, сдобренными сытными соусами (восхитительный, беспроигрышный контраст!), непредсказуемыми мидиями и забавными гребешками, но и восхитительными, дарующими ни с чем не сравнимые гастрономические ощущения десертами. В частности, здесь готовят изумительный яблочный пирог.

– В Нормандии ведь растет много яблок, – рассказывала Лулу. – Местные жители нашли им весьма интересное применение. Они не только пекут из них сказочные пироги, но делают настоящий суровый напиток – кальвадос. Нам с вами предстоит дегустация.

– Будем дегустировать кальвадос? – осторожно поинтересовалась Валери.

– И не только! Я устрою вам экскурс по миру нормандского алкоголя. Мы начнем с сидра, затем перейдем к яблочным ликерам и, наконец, торжественно выпьем по рюмочке кальвадоса.

– Лично я признаю только выдержанный кальвадос, – прокомментировал Доминик. – Я считаю, алкоголь с выдержкой менее пяти лети не имеет никакого смысла. Тот же кальвадос по сути напоминает обычную самогонку.

– Это и есть самогонка, – уточнил Гийом. – Его ведь делают обычные французские крестьяне из яблок, выращенных в собственных садах.

Да… Воистину Гийом был настоящим потомственным славянофилом. Он не только говорил по-русски, но и неплохо знал особенности русской культуры и менталитета. У них с Валери была договоренность: один день они общались друг с другом по-русски, другой – по-французски. Таким образом, они доводили владение языком (французского – для Валери, русского – для Гийома) до совершенства. Кроме того, они подбирали друг для друга словари, справочники, энциклопедии и художественную литературу. Это было настолько мило, что не могло не вызывать восхищение окружающих.