Естественный отбор
Шрифт:
…«Кажется, все идет нормально, — подумал Гнат, и вдруг рука его дрогнула. — Раззява! — выругал он сам себя. — За стеклом, на входе — знакомое лицо… Инквизитор?.. Неужели он жив остался?.. Нет, померещилось, видать, — трехкилограммовая противотанковая мина танковую броню в мелкие жгуты скручивает».
Он скосил глаза на зал и отметил про себя какое-то неупорядоченное движение. Движение как движение… Ан нет… Вон трое работяг в комбинезонах встали покурить у выхода… Вон перед лестницей на второй этаж двое качков излишне усердно изображают пьяных… А вон
«Профессионально работают, — отметил Гнат. — Мышь не проскочит… Что ж, рано или поздно это должно было случиться, — усмехнулся он. — Сам Инквизитор — гордись, Стецюк!.. Где он, кстати?.. А-а, вон там, у ограждения второго этажа…»
Неожиданно Гнат почувствовал, что у него почему-то больше нет ненависти к этому человеку. «Это очень хорошо, что он остался жив! — с облегчением подумал он. — Как же в смердяшей нашей клоаке обойтись без Инквизитора?.. Крутые «бизнесмены» уже в семи метрах, — отметил он. — Пора!..
И тут, как назло, бельгийские старушенции полезли с каким-то вопросом.
Пастор вежливо выслушал их и, как бы задумавшись, почесал ручкой бровь, а потом и висок…
Крутой «бизнесмен» за спиной пастора изготовился к прыжку. Два других уже в трех метрах, приближались с фронта…
— Все там будем, — сказал им вслух по-русски Стецюк, и ручка у его виска извергла вспышку, сопровождавшуюся хлопком, как от разорвавшейся новогодней петарды.
Старушки бельгийки завизжали и в ужасе метнулись в сторону.
На их глазах католический пастор сполз по стойке и упал лицом вниз. Из его виска тонким пульсирующим фонтанчиком текла кровь и заливала мраморный пол аэровокзала…
«И на этот раз счет в твою пользу, Питон, — подумал Инквизитор, спускаясь по лестнице. — Но, как говорится, еще не вечер…»
— Самоликвидировался, эт надо ж, а! — растерянно повторял Глухов. — А считай, в руках был, гад ползучий! Эт надо ж!.. Самоликвидировался!..
Инквизитор хмуро оглядел оперативников, застывших над трупом в ожидании генеральских оргвыводов, после которых некоторым из них, возможно, придется искать себе другую работу.
Однако Дьяков вдруг махнул рукой и произнес по-простецки:
— Не журись, мужики. Одним гадом ползучим меньше стало.
У оперов будто тяжесть с плеч спала.
Подоспевшие санитары перенесли труп в комнату отдыха летного состава и удалились по знаку Кулемзы.
Грохоча сапогами и сыпля матюгами, через минуту вломился в комнату милицейский капитан и, не сориентировавшись в ситуации, заорал спьяну:
— Все к долбаной матери!.. Козлы вонючие!.. Моя территория… Я, блин, только я здесь все раскручиваю…
— Молчать, мудак! — сорвался на него Кулемза. — Я
Милиционер аж задохнулся от такой наглости и сунул руку за пазуху. Однако майор вовремя вывернул ему руку и незамедлительно выполнил свою угрозу. Незадачливый капитан, перевернувшись через голову, на заднице выехал за дверь. Там двое оперов Глухова популярно объяснили ему ситуацию, и тот, выплюнув на пол выбитый зуб, стал лихорадочно соображать, возьмут ли его на работу в аэропорту хотя бы грузчиком.
Быстро проверив карманы и саквояжик «пастора», Кулемза сухо доложил:
— Два паспорта, авиабилет, Библия в кожаном переплете. Ничего интересного, товарищ генерал. В саквояжике тоже ничего заслуживающего внимания не оказалось.
— И не должно оказаться, — не удивился Инквизитор. — Кастрат был «профи». Равных ему я не знал…
Москва в пределах Садового кольца и почти вся околоэлитарная тусовка к вечеру этого дня забились в судорогах праведного гнева.
На телевизионных каналах крутили подробности убийства Мучника. Дикторы сообщали, что средь бела дня на Олимпийском проспекте в собственном автомобиле был убит бизнесмен и общественный деятель, известный меценат Серафим Ерофеевич Мучник.
Хладнокровный киллер стрелял с крыши высотного здания. Здесь же была найдена снайперская винтовка югославского производства с лазерным прицелом, что говорит о заказном характере убийства.
Дикторы по-разному комментировали случившееся, но все сходились на том, что стрелял профессионал. Серафим Мучник скончался на месте от трех смертельных ранений.
Представитель Министерства внутренних дел по связям с общественностью извещал, что следствие уже вышло на след преступников. По предварительным данным, это группа наемников, воевавших в бывшей Югославии.
Человеку, распахнувшему на следующий день некоторые утренние газеты, могло показаться, что убийцы Мучника поставили страну на грань национальной катастрофы.
Служба социологического прогноза профессора Непрушина сообщала, что шестьдесят процентов опрошенных граждан отозвались об убитом как о гордости русского бизнеса и очень перспективном политике.
Однако и в этот раз никто толком не вспомнил об очередном милицейском лейтенанте, погибшем при исполнении своих служебных обязанностей от взрыва у подъезда одного из самых обычных домов мегаполиса.
Громче всех скорбел о безвременной кончине Симы советник фирмы «Секретная служба» пан Нидковский, оставшийся в отсутствие Засечного и Скифа без долларовых инъекций. Один из братьев Климовых, снова переквалифицировавшихся в охранники, шуткой представил тележурналистам Нидковского как лучшего друга детства и компаньона покойного. Теперь пан Нидковский по нескольку раз в день заливался соловьем перед отечественными и зарубежными телекамерами, прославляя широту русской души Симы Мучника, его предпринимательский гений и преданность их мужской дружбе.