Естественный отбор
Шрифт:
— Ага, — добродушно гыкнул Засечный. — У нас там все такие.
Чугуев засмеялся и, перейдя на серьезный тон, заговорщицки сказал:
— Теперь я вам могу открыться: нашей подпольной организации под названием «Славянское братство» главное — сохранить опытные офицерские кадры для будущей борьбы с оккупационным режимом.
— Который тебе зарплату платит, — добавил Скиф.
— Куда деваться…
Скиф вынул из кармана куртки курительную трубку и, постучав ею по колену, подошел к кабине пилотов.
На ее дюралевой двери была очень удобная ручка. Он заложил ее длинноствольным пистолетом «Магнум», так чтобы пилоты из кабины не смогли ее открыть, и повернулся к Засечному:
— Поручик Сечна, обыскать товарища полковника.
— У меня никакого оружия нет. — Чугуев стал выворачивать карманы. — Ребята, вы что?.. С ума посходили?.. Я ваш друг!
Оружия при нем в самом деле не оказалось.
— Друг с топором за пазухой, — придавил кадык на его горле Скиф. — Кто убрал Мучника? Говори, с-сука!
— Откуда мне знать? — просипел Чугуев.
В салон ворвались рев турбин и ледяной ветер, это Засечный открыл аварийный люк. Скиф отпустил Чугуева, и он безвольным кулем сполз к его ногам. Засечный схватил полковника за ворот и подтащил к люку.
— Не тяни резину, а то — куском дерьма на грешную землю! Чугуев пытался что-то сказать, но из горла рвался лишь хрип. Скиф крепко потряс его за плечи, после чего тот, откашлявшись, зачастил:
— Походин… Это Походин Мучника!.. Я вам признаюсь как на духу, Походин давно уже не работает в ФСБ. Его там вовремя раскусили и сразу от него избавились, еще и срок за все художества навесили…
Чугуев хотел сесть на ящик, но Скиф ногой опять сбросил его на пол.
— Какой он генерал, это мы и без тебя давно знаем. Колись лучше, где он еще наследил.
— У него в Москве группировка мощнее солнцевской и не так засвечена… Он и меня хотел… И убрал бы, если б полковник Шведов с Лубянки ему на хвост не сел. Шведова его бандиты убрали с дороги, да Контора быстро вычислила.
— Зря, выходит, на Шведова грешил! — повернулся Скиф к Засечному. — Не мог он мою Нику вызволить. Жалко мужика!
— Живой Шведов, — откликнулся Чугуев. — В Бурденко он, но в сознание пока не приходит.
— Ну, дай ему Бог, — вздохнул Скиф. — Давай дальше лепи горбатого.
— Походин свою шикарную дачу поджег и за бугор, — боясь, что его остановят. — А на сгоревшей даче труп обгорелый нашли, знаешь чей?
— Ну-у?
— Вертолетчика Кобидзе, по Афгану помнишь?.. Во-о!.. Кобидзе, как и я, знал всю его подноготную…
— Кто убил Алексеева и попа Мирослава? — наклонился к его лицу Скиф. — Отвечай, кто их?..
— Не знаю. Но уверен: по приказу Походина.
— За что? — наступал Скиф.
— Не знаю я. Походин — гроссмейстер закулисных дел, — затараторил Чугуев. — И мокрых тоже… Я все, все про него расскажу. Вы поймете, я не играю с вами втемную. Вы не представляете: он, как Азеф, гениальный провокатор. Втирается в доверие к фашистам, к сионистам, к уголовникам и банкирам. И всех стравливает.
— Зачем? — спросил Засечный.
— Чтоб бардак в стране не прекращался. Так проще под себя грести.
— А ты — святой, под себя не гребешь?
— Он меня наркотой в Афгане повязал и с тех пор держит за горло. А у меня двое пацанов, жена… Я вам расскажу, как он в Афгане на вэдэвэшного полковника Павлова, честнейшего человека, караваны с наркотиками повесил и сухим из воды вышел…
— Хватит! — оборвал Чугуева Скиф. — Наслушались, уши вянут. Семен, давай его на хрен в люк, пусть допоет свою песню на лету.
— Не посмеете, мои летчики… Они вооружены, — захлебнулся в крике Чугуев.
— Стрелять ни один летчик в самолете не будет, — успокоил его Скиф. — А на всякий случай у нас парашюты под рукой. Сам, наверное, распорядился их проверить. Дома жена, а на службе — девочка с погонами. Жалко помирать, а, полковник? — спросил он и резким движением поставил Чугуева на колени, наклонив над люком.
Ледяной ветер разодрал рот зависшего над бездной полковника и высек из глаз потоки слез. Огни проплывающего внизу какого-то города показались Чугуеву входом в преисподнюю, из которого рвутся наружу протуберанцы бурлящей огненной плазмы…
— Заглянул по ту сторону жизни, теперь одну только правду! — рывком вытянул его из люка Скиф.
Засечный, взглянув на белого как полотно Чугуева, захлопнул люк и, понюхав воздух, зло сплюнул:
— Тьфу, вонючка!..
Чугуев долго откашливался. Потом перевернулся на спину и хрипло сказал:
— Давай поторгуемся.
— Торговаться с Походиным будешь. А наш разговор прямой: ты рассказываешь все до конца и доставляешь нас в Сербию. До Белграда еще далеко, летчики в салон не выйдут. Туалета в этом транспортнике нет, а у летунов переносные писсуары. Ну-ну, давай поведай нам историю твоей подлости, — сел перед ним на длинный зеленый ящик Скиф. — Итак, кто и за что убил Ольгу?
— Походин.
— Музыка — кабацкая, слова — народные. Ты же говорил — Мучник! — возмутился Засечный.
— Это я раньше говорил… Теперь же вам чистую правду докладываю, — попытался прислониться спиной к ящику Чугуев.
Скиф помог ему. Полковник жалко улыбнулся и как-то по-собачьи посмотрел ему в глаза:
— Походин-то, конечно, Походин. Да спасал-то он своего друга Коробова.
— Отца Ольги? — вытаращился Скиф.
— Угу-у. Ольга проворачивала через свою фирму миллиардные сделки с оружием в «горячие точки». С этого все и имели…