Естественный отбор
Шрифт:
— Не голова, а компьютер, — засмеялась Ольга и, отпив кампари, проворковала: — Но, мон женераль, я дама на головку слабая, мне нужно время, чтобы… чтобы обдумать его просьбу.
— Обдумай, голубушка, но учти — свято место пусто не бывает, — снисходительно кивнул Походин.
«Ай да папашка! — усмехнулась Ольга своим мыслям. — Девчонкой еще сам вдалбливал мне: «Не верь никому, даже отцу родному!» А теперь перевести на него то, что заработано многолетним хождением по лезвию бритвы?.. Это все равно что голову положить в пасть крокодила… Ха-ха!..»
В августе девяносто первого года по чьему-то приказу свыше, а может быть, и по велению собственного чувства самосохранения Виктор Иванович Коробов за четыре дня до путча ГКЧП спешно покинул Страну Советов и прочно осел в Цюрихе.
Сразу же после путча при весьма загадочных обстоятельствах сиганули из окон своих номенклатурных квартир Павлов и Кручина — два бывших шефа Общего отдела ЦК КПСС, унеся с собой на тот свет многие тайны. В том числе и тайны вкладов КПСС в зарубежные банки. То, что Виктор Иванович Коробов владеет этими тайнами или по, крайней мере, частью их, было для многих, в том числе и для его дочери Ольги, секретом Полишинеля, но выяснить что-то у отца она никогда не испытывала желания.
Оказавшись в Швейцарии, бывший «слуга народа» с удовольствием сменил униформу партийных клерков — скромный серый костюм в полоску — на тройку от Версаче, цековский «членовоз» — на «Мерседес-600», а закаленные как сталь коммунистические убеждения — на буржуазное загнивание с вышколенными лакеями и поварами, с конюшнями породистых лошадей, с шикарными яхтами и с закрытыми от посторонних глаз клубами для особо избранных, в которых за чашкой кофе или за бокалом шампанского решаются порой судьбы целых народов.
В Швейцарии Виктор Коробов обосновался в одном из пригородов Цюриха. Устроившись в шикарном строении, возведенном в стиле раннего Ренессанса, и заявив Ольге, что той надо думать о карьере, а не о пеленках, затребовал к себе полуторагодовалую внучку.
Время после путча ГКЧП было бурное, шальное. Бушевали на улицах и площадях митинговые страсти, взлетали и падали кумиры ошалевших от свободы толп, в воздухе носился призрак гражданской войны. Хотелось везде успеть, быть в эпицентре событий, а дочь сковывала свободу действий Ольги. И она с легкостью согласилась отдать Нику отцу, несмотря на слезы и протесты своей матери.
Коробов поместил внучку в один из самых престижных пансионов и далее мало интересовался воспитанием ребенка. На просьбы Ольги и ее матери прислать Нику на каникулы в Москву он неизменно отвечал отказом и не разрешал Ольге часто навещать дочь в Швейцарии. Отдавая Нику отцу, Ольга знала, что тот ничего не делает без пользы для себя, но смысл его поступка дошел до нее много позже — с помощью Ники в сделках с оружием держать строптивую дочь на коротком поводке.
Отношения между папашей Коробовым и его дочерью никогда не отличались особой теплотой, но черная кошка между ними пробежала, когда отец развелся с оставшейся в Москве без средств к существованию женой, матерью Ольги, и скоропалительно женился в Цюрихе на молоденькой секретарше из разорившейся вдрызг германской ветви остзейских баронов Унгерн фон Штернберг. На пятьдесят пятом году его жизни пухленькая немочка-баронесса одарила его наследником, нареченным Карлом в честь какого-то ее воинственного далекого предка.
«Интересно, в какую веру окрестишь, папашка, своего долгожданного наследника? — размышляла Ольга. — В лютеранскую, как у твоей немочки, или в нашу — православную?.. Впрочем; твоя вера, милый папочка, — доллары, фунты, марки… Ни богу свечка твоя вера, ни черту кочерга», — зло усмехнулась она.
На крестины пятилетнего потомка косопузых рязанских мужиков-лапотников и надменных прусских баронов папаша Коробов пригласил из России еще десятка два «новых русских», повязанных с ним узами более крепкими, чем толстые корабельные канаты. И не в тайном масонстве тут было дело.
Ольга отлично знала, что холеные господа, развалившиеся в креслах салона первого класса, именно ее отцу и тем, кто стоит рядом с ним, обязаны их нынешними финансово-промышленными пирамидами, группами, компаниями и концернами. Их сумасшедшими счетами в банках Европы и Америки. Их безвкусными, роскошно обставленными виллами и дворцами, разбросанными по нищим подмосковным весям.
Сидя безвылазно в Швейцарии и лишь время от времени покидая ее для чтения лекций по современной истории в университетах Старого и Нового Света, папаша Коробов и иже с ним именно через этих «новых русских» тайно и умело влияли на новейшую историю не такой уж далекой исторической родины.
Если кто-то из его клевретов проявлял строптивость и забывал, кому он обязан всем, чем владеет, то тогда… То тогда уставшие от криминального беспредела, царящего в стране, следователи по особо важным делам Генеральной прокуратуры России с тоской в глазах констатировали, что очередное громкое убийство, — по-видимому, заказное. Вероятно, оно связано с коммерческой деятельностью потерпевшего и выполнено на высочайшем профессиональном уровне…
Промелькнуло внизу затянутое легким золотистым туманом Цюрихское озеро, остались позади прильнувшие к подножью Цюрихберга кварталы богатых особняков, и «Боинг» мягко коснулся бетонной полосы аэропорта.
Прилетевших встречал седовласый мужчина спортивного телосложения с фарфоровой «американской» улыбкой на скуластом славянском лице — сам Коробов. Закончив объятия с «новыми русскими», он обворожительно улыбнулся стоящим в стороне дочери и Походину, показал им на автомобиль.
— Нашим друзьям приготовлены апартаменты в лучшем отеле Цюриха. Пусть они почувствуют Рай на Озере. Именно так называется отель, в котором они будут жить — «Эдем о Лак» («Edem au lac»), — сказал он. — Но любимую дочь и друга я забираю к себе. Фрау Эльза фон Унгерн-Коробофф и Карл Коробофф будут рады поупражняться в русском языке.
— Прошу прощения, папа, но я бы хотела поупражняться в русском языке со своей дочерью, — решительно заявила Ольга. — Думаю, для нас с Никой найдется хоть маленький кусочек рая в этом отеле?
Нахмурив лоб и поразмышляв несколько секунд, папаша Коробов опять обворожительно улыбнулся:
— О'кей! Я предвидел такое… Апартаменты в «Эдем о Лак» ждут вас. Машина за Вероникой уже ушла. Надеюсь, хозяин пансиона разрешит ей завтра присутствовать на церемонии крещения ее… ее… Ее, о, черт!..