Естествознатель. Книга 3. Янтарная гавань
Шрифт:
На каждое сражение отводилось десять минут. Затем все игроки опускались на поле, чтобы минуту отдохнуть и вновь продолжить бой.
Во второй раз над долиной эхом пролетел звук горна, и наконец остальные игроки взмыли в воздух. Инк в своем костюме, напоминающем птицу, уверенно устремился к лимонной башне. Рядом с ним бок о бок летели нападающие – Дориус, Помпилиус и Гай. Два брата, как всегда, намеревались претворить в жизнь свой трюк – «веерок», однако они ничего не успели сделать. Инк так быстро рванул на своем единороге к гнезду соперников, что даже защитники «Маралов» не успели на это среагировать. Несколько секунд – и золотое яйцо уже таинственно поблескивало в суме сероглазого скорохода! Это
Однако эти вопросы не были так уж и важны, что подтвердил мощный звук аплодисментов. Студенты Троссард-Холла были в искреннем восторге, ибо еще ни разу за всю историю существования едингбола не было такого, чтобы в первую минуту игры скороходу удавалось завладеть яйцом соперника. Восторженные хлопки все не смолкали, однако сквозь них начали прорываться угрожающие крики полидексян, которых настолько возмутил неожиданный финт тщедушного скорохода, что они совершенно потеряли рассудок от бешенства. Когда Инк попытался второй раз подлететь к гнезду, защитник «Маралов» Ачк так резко поднял щит, что задел юношу по лицу, оставив на нем кровавый подтек. Зрители вновь завопили, но на этот раз от неприкрытого возмущения. Впрочем, наблюдатели игр никак не могли повлиять на поведение отдельных, особо наглых, участников.
Десять минут быстро кончились, и игроков попросили спуститься вниз. За короткую передышку оказалось, что царапина на лице скорохода «Севух» не такая уж и пустячная, однако Инк продолжал вести себя так же невозмутимо, как и раньше. Когда ему протерли спиртом ранку, он даже не поморщился, словно вообще не чувствовал боли. Между тем, другие игроки тоже получили некоторые травмы. У Тина красовался синяк на лице от удара тупым копьем нападающего, у Антуана до крови было разодрано плечо, всадник Гай тоже получил ссадину от копья – словом, почти все игроки были отмечены жестокими «Маралами». Впрочем, травмы были не настолько серьезными, чтобы отстранять кого-то от игры.
– Ты такой молодец, что забрал яйцо! – с восторгом проговорил Тин, почти с обожанием глядя на застывшего в невозмутимой гримасе Инка. – Как тебе удалось так быстро подлететь к гнезду, а?
Скороход с презрением взглянул на восторженного юношу; весь его вид говорил о том, что ему ужасно лень снисходить до каких-то объяснений, однако Тин так преданно смотрел ему в рот, в ожидании того, что тот скажет, что Инку все же пришлось ответить.
– Гм… Я, кажется, уже говорил, что я гений?
Тин смущенно пожал плечами.
– Но ведь дело не только в тебе, но и в твоем единороге тоже…
Скороход бросил мимолетный взгляд на крылатого коня, который весь был покрыт испариной.
– Эти животные глупы как короеды и сами по себе ничего не могут, – с некой долей презрения вымолвил Инк, и гордо поднял голову; с его скулы все еще стекала кровь, однако он не замечал подобных пустяков. Весь его самоуверенный и даже в некотором роде одухотворенный вид, гордый взгляд серых глаз, непримиримо сжатые тонкие губы – решительно все в его облике говорило о том, что надменный юноша намеревается победить в этой игре, отомстив таким образом тем, кто оставил на его лице шрам.
Вновь по команде игроки взмыли в воздух. На этот раз Антуану Ричи не повезло, ибо скороход «Маралов» применил грубый прием, сильно толкнув его ногой. Защитник растерялся и на мгновение опустил свой щит – и в этот самый момент Унт с диким утробным рычанием выхватил яйцо из гнезда «Севух». Вновь зрители завопили: кто-то разочарованно, полидексяне же, безусловно, радостно и бойко. Дрейс-на-риверс с какой-то наглой усмешкой посмотрел на Дейру, однако директриса только презрительно фыркнула.
– Игра «Маралов» не многим отличается от их поведения за столом, – не выдержав, съязвила Дейра Миноуг. Однако Дрейс-на-риверс по-своему понял слова блистательной женщины.
– Верно подмечено, госпожа. Своих врагов они пожирают, – с каким-то особым жестоким выражением лица произнес он.
– Да, только мы не являемся врагами, – с дипломатичным тактом заметила Дейра.
Дрейс-на-риверс жестоко ухмыльнулся и плотоядно облизал губы, словно подтверждая этим действием свое желание немедленно употребить в пищу наглую директрису.
А потом Инк добыл еще одно яйцо. И еще. И опять.
Это было так изящно сыграно, так ловко подано, так красиво исполнено, что даже Артур, мечтавший вновь оказаться на спине единорога, не мог втайне не восхищаться талантом новичка. Несомненно, Инк летал несравнимо лучше, чем он. Всадник, подобно остро отточенной стреле взмывал воздух, ловко забирал добычу и тут же камнем уходил вниз, не дав противнику даже опомниться. Быстрота его реакции во сто крат превосходила ловкость и силу «Маралов»; спустя еще несколько подобных дерзких вылазок к их гнезду команда гостей начала волноваться. Инк украл у полидексян пять яиц, в то время как им самим удалось взять лишь одно.
Здесь надо пояснить, что у каждой команды в наличии имелось десять хорошеньких отборных яиц с золоченой скорлупой. Это означало, что еще пять таких удачных ходов Инка, и «Маралы» будут совершенно разбиты. Поражение отчего-то внушало гостям ужас; это было видно по поникшим головам, лихорадочной бледности щек, взволнованному покусыванию губ и отчаянному заламыванию рук. А Дрейс-на-риверс, между тем, посылал своим питомцам столь яростные взгляды, что бедолаги еще больше робели и пугались.
А потом они поменяли тактику. Теперь все силы были направлены на то, чтобы сдержать дерзновенного Инка, не дать ему пролететь к гнезду. Движения «Маралов» становились все более грубыми и жестокими, а когда удачливый скороход попытался увернуться от одного защитника, другой будто бы нечаянно выставил за его спиной щит, который так сильно ударил Инка по голове, что тот безвольно поник на спине единорога. Все яйца, добытые им с такой ловкой небрежностью, упали вниз на сетку и запрыгали на ней, как желтые мячики.
– Что… Что они себе позволяют! – в гневе воскликнула Дейра, но Дрейс-на-риверс только улыбнулся. – Мой игрок лишь выставил щит, а ваш скороход сам на него напоролся!
– Но он не мог никуда деться! – возмущенно проговорила Дейра. Однако директриса понимала, что чисто формально виноватых здесь нет.
Между тем единорог с бесчувственным Инком приземлился на землю. Игру тут же приостановили. Началась суматоха. Даг де Вайт в совершенном волнении заметался по полю. Нужно было срочно приводить в порядок пострадавшего скорохода, однако у парня, видимо, было небольшое сотрясение. Продолжать игру он явно не мог. Здесь, конечно, нужно было выставить запасных игроков, однако у Дага де Вайта не имелось ни одного скорохода. Всадники, безусловно, играли отлично и могли с успехом заменить нападающего или защитника. Однако для того, чтобы быть успешным скороходом, нужно знание определенных тактик или же, если хотите, хитростей.
Армут о чем-то взволнованно переговаривался с Дейрой, однако различить что-либо во всеобщем шуме и гаме не представлялось возможным. Наконец смуглолицый Даг де Вайт остановил свой выбор на одном из Всадников – самом лучшем игроке их школы. Юношу звали Лэйт Нимнер. Он был обладателем чудесной жилистой фигуры, решительного волевого лица, смышленых глаз, неподвижных губ и кулаков столь огромных, что издалека они смахивали на две круглые желтые дыни, коими славятся армутские города. Когда он ступал по земле, чудилось, что она должна была непременно проминаться под его атлетическими ногами.