Эстетика однополой любви в древней Греции
Шрифт:
(№ 2604). «После того как похоть Юпитера закалилась в кровосмешении, мог ли он сколько-нибудь колебаться, когда ему доводилось совершать менее значительные проступки, то есть заниматься прелюбодеянием и развратом? Поэзия вволю над ним порезвилась … то изображают в образе орла, уносящего прочь [мальчика], то в образе поющего лебедя. Не повествуют ли эти басни о постыднейших мерзостях и величайших преступлениях? … Кто еще не окончательно опозорен в баснях, тот не достоин сделаться богом». (Тертуллиан. К язычникам II 13, пер. И.Маханькова [Тертуллиан 1994, с.77-78])
(№ 2605). «Присовокупите к подвигам Геркулеса совершенные им надругательства над девами
(№ 2606). «Поэтому я хочу рассмотреть заслуги их [ богов] – таковы ли они, что вознесли их на небо или, напротив, низвергли в бездну ада. … Ибо туда обычно упрятывают … нарушителей супружеской верности, и похитителей девиц, и осквернителей отроков … - словом, всех, кто хоть чем-то подобен какому-либо вашему богу». (Тертуллиан. Апология 11, пер. Н.Щеглова [Отцы III века 1996, т.1, с.334])
(№ 2607). «Но когда вы наравне с Юнонами, Церерами и Дианами поклоняетесь Ларентине, публичной женщине, как богине … когда вы царского любимца включаете в число небожителей, то ваши древние боги, хотя они и сами не лучше, имеют право считать вас своими оскорбителями, так как вы другим приписываете то, что древность усвоила им одним». (Тертуллиан. Апология 13, пер. Н.Щеглова [Отцы III века 1996, т.1, с.336-337])
(№ 2608). «Его [ Христа] Отец не был любовником ни чешуйчатым, ни рогатым, ни оперенным». (Тертуллиан. Апология 21, пер. Н.Щеглова [Отцы III века 1996, т.1, с.344])
(№ 2609). «А что окажется, если мы сравним философов с христианами в отношении целомудрия? Передо мною часть приговора о Сократе: он признается растлением юношей. А христианин не изменяет и женскому полу». (Тертуллиан. Апология 46, пер. Н.Щеглова [Отцы III века 1996, т.1, с.371])
(№ 2610). «Главная притягательность театра заключается в гадости, которую жестами изображает ателланец, разыгрывает с женскими ужимками мим, оскорбляя стыдливость и нравственность зрителей, которой пантомим с малолетства позорит свое тело, чтобы впоследствии стать актером». (Тертуллиан. О зрелищах 17, пер. Э.Г.Юнца [Тертуллиан 1994, с.287])
(№ 2611). «Осуждая любое притворство, помилует ли Он актера, подделывающего голос, возраст, пол, представляющего из себя влюбленного или гневливого человека, проливающего лживые слезы или испускающего ложные вздохи? Когда в Законе Он объявляет мерзостью мужчину, который носит женскую одежду[Втор. 22, 5], неужели Он не осудит того, кто перенимает женскую одежду, походку и голос? … (24) Нужны ли еще доказательства того, что все виды зрелищ богопротивны? Если они – творения дьявола (а все, что не от Бога, происходит от дьявола), то именно от этого при крещении мы отреклись…» (Тертуллиан. О зрелищах 23, пер. Э.Г.Юнца [Тертуллиан 1994, с.290])
(№ 2612). «Давайте жениться ежедневно, - и Судный день застигнет нас, как Содом и Гоморру. Вероятно, жители тех городов занимались не только женитьбой и торговлей, но когда Господь говорит: Они женились и покупали[Лук. 17, 27 сл.], - Он называет важнейшие плотские и мирские пороки, которые, как ничто другое, отвлекают от служения Богу: первый – жаждой наслаждений, второй – жаждой наживы. Но жители Содома и Гоморры грешили задолго до конца света. Какая же участь ожидает нас …?» (Тертуллиан. К жене I 5, пер. Э.Г.Юнца [Тертуллиан 1994, с.337])
(№ 2613). «…Посмотри на проституток – торжище публичной похоти! Посмотри на лесбиянок [frictrices]! А если для тебя предпочтительнее отвести глаза от такого позора убитой прилюдно чистоты, взгляни тогда на дам высокого света: ужо увидишь «матрон»!» (Тертуллиан. О плаще IV 9 [Тертуллиан 2000, с.78])
(№ 2614). «Начиная с этого возраста [ 14 лет], каждый пол становится стыдливее и старается тщательнее прикрыть свою наготу; и вожделение пользуется глазами как наблюдателями, делает совместным удовольствие, понимает существующее положение вещей, свои чресла словно фиговым покровом подпоясывает похотью, выводит человека из рая непорочности, горя желанием совершить затем и прочие грехи, в том числе, и противоестественные, так как действует уже не в соответствии с устройством природы, а в согласии с пороком». (Тертуллиан. О душе 38, 2 [Тертуллиан 2004, с.108])
(№ 2615). «Платон же его дает [бессмертие] не всем подряд душам философов, но душам тех, кто философию облекает любовью к мальчикам. Столь великое преимущество у философов имеет порочность!» (Тертуллиан. О душе 54, 2 [Тертуллиан 2004, с.130])
(№ 2616). «В эфире успение наше с платоновскими мальчиками, или в воздухе с Арием, или около Луны с Эндимионами стоиков?» (Тертуллиан. О душе 55, 4 [Тертуллиан 2004, с.131-132])
(№ 2617). «И вообще я не вижу, чтобы Богом осуждалась какая-либо одежда, разве только женская – на мужчине, ведь сказано: « Ибо проклят всякий надевающий женское» (Втор. 22, 5). Тога же даже по своему названию принадлежит мужчине». (Тертуллиан. Об идолопоклонстве 16, пер. И.Маханькова [Тертуллиан 1994, с.263])
Антонин Каракалла
(№ 2618). «Его [ Антонина Каракаллы] жена была дочерью префекта претория по имени Плавтиан. (6) Про него, человека в ранней молодости незначительного, некоторые говорили, что он подвергся изгнанию, уличенный в заговорах и многих преступлениях. Он был соотечественником Севера (ведь он тоже – ливиец): одни утверждали, что он – родственник Севера, а другие злословили, утверждая, что он в цветущем возрасте был его любовником. Как бы то ни было, Север, выведя его из низкого и незначительного состояния, обеспечил ему высокое положение, наградил его необыкновенным богатством, даря ему имения казненных, и чуть ли не делил с ним власть». (Геродиан III 10, 5-7, пер. М.Н.Ботвинника [Геродиан 1996, с.61])
(№ 2619). «…Антонин отправился в Илион. (4) Обойдя развалины города, он пришел к могиле Ахилла, роскошно украсил ее венками и цветами и отныне стал подражать Ахиллу. В поисках какого-нибудь Патрокла он затеял вот что. Был у него любимец-вольноотпущенник по имени Фест, состоявший при нем в секретарях. Так вот этот Фест умирает как раз тогда, когда Антонин был в Илионе; поговаривали, что он был отравлен для того, чтобы можно было устроить погребение наподобие Патроклова; другие, правда, говорили, что он умер своей смертью. (5) Антонин велит принести труп и разложить большой костер; затем, положив его посередине и заклав разных животных, он сам зажег костер, взял чашу и, совершая возлияние, обратился с молитвой к ветрам. Волосами он был весьма беден; поэтому когда он хотел бросить в огонь локон, то вызвал общий смех: он отрезал все волосы, какие у него только были». (Геродиан IV 8, 3-5, пер. А.К.Гаврилова [Геродиан 1996, с.77])