Эстетика однополой любви в древней Греции
Шрифт:
(№ 883). «Вы слышите, господа, закон повелевает, чтобы тот, кто опозорит свободного или раба, употребив насилие, повинен был возместить убыток в двойном размере, и, значит, если опозорит женщину из числа тех, при которых дозволяется убийство, он подлежит тому же самому наказанию» (Лисий I 32 [Лисий 1994, с.52])
(№ 884). «Но он признает, что я пришел к нему на пир, где были мальчики, флейтистки и вино» (Лисий IV 7 [Лисий 1994, с.78])
(№ 885). Цитата из законов Солона: «платить за повреждение слуги и рабыни» (Лисий X 19 [Лисий 1994, с.113])
(№ 886). «А при суждении о гражданах честолюбивых и исполняющих свой долг надо принимать в соображение такие факты [ о воинской доблести], а не относиться с ненавистью к человеку за то лишь, что он носит длинные волосы: такие особенности не вредят ни отдельным лицам, ни всему государству, а от людей, храбро идущих в бой с врагом, вы все получаете пользу» (Лисий. Речь XVI. В защиту Мантифея [Лисий 1994, с.185])
Андокид
(№ 887). «[ Андокид – своему обвинителю Хариклу] … Ты, кто не с одним находился в связи – это для тебя было бы слишком хорошо! – а продавался за небольшую сумму всякому желающему – каждый, кто присутствует здесь, знает об этом, - и жил за счёт этого позорнейшего ремесла, несмотря на столь отвратную внешность!» (Андокид I 100 [Андокид 1996, с.65])
Про Афины
(№ 888). «Прославленными игроками в мяч были … некий Хэрефан [имя значит «радующей внешности» - прим.пер. [с.492]]. Последний принялся однажды ходить по пятам за распутным мальчишкой и, ни разу не заговорив, мешал тому вести свои делишки. В конце концов юнец взмолился: «Хэрефан! Я позволю тебе всё, чего только попросишь; только отвяжись». «Стану я с тобой разговаривать!» - ответил тот. «Зачем же ты преследуешь меня?». И Хэрефан:
«Внешность мне радует глаз, но натуру твою презираю»
(Афиней I 14e-f [Афиней 2003-, т.1, с.22])
Дионисий Старший
(№ 889). «(20. 57) Тридцать восемь лет [ 405-367] Дионисий был тираном Сиракуз, придя к власти в двадцать пять лет. … (58) Хоть был он из хорошего знатного рода (об этом, впрочем, историки пишут по-разному), обладал в изобилии дружескими и родственными связями, а с некоторыми юношами находился, по греческому обычаю, в любовной связи, - но не доверял он из них никому, а доверял только рабам из богатых домов, им самим отпущенным на волю, а также некоторым пришельцам и диким варварам, которых только и допускал себя охранять. … (60) Он любил играть в мяч и часто этим развлекался; однажды, раздевшись перед игрой, говорят, он отдал вместе с мечом одежду любимому мальчику; один из друзей в шутку сказал: «Вот кому все-таки доверяешь ты свою жизнь!» И мальчик улыбнулся. Дионисий за это приказал казнить обоих – одного за то, что тот подал мысль об убийстве, другого за то, что он своей улыбкой ее одобрил. При этом он горевал, как никогда в жизни, - ведь он убил мальчика, которого очень любил» (Цицерон. Тускуланские беседы V 20 (57-60), пер. М.Л.Гаспарова [Цицерон 1975, с.340-341])
Дионисий Младший
(№ 890). «Время и постоянное общение приучило Дионисия терпеть беседы и речи Платона, как привыкает дикий зверь к прикосновению человеческой руки. Мало того, он проникся к своему учителю любовью тиранна и, требуя, чтобы и Платон любил одного лишь его и восхищался им больше всех на свете, был готов отдать философу всю свою власть – лишь бы только дружбе Диона он предпочел его дружбу. Для Платона, однако, эта бешеная страсть была настоящим бедствием, ибо Дионисий, подобно всем, без ума влюбленным, мучился ревностью и то ссорился с Платоном, то мирился с ним и умолял о прощении, горел желанием слушать его и изучать философию – и не был глух к уговорам тех, кто старался отвратить его от этих занятий, твердя, что они действуют на него пагубно» (Плутарх. Дион 16, пер. С.П.Маркиша [Плутарх 1994, т.2, с.453])
Архелай
(№ 891). « Сократ – Алкивиаду. … Полагаю, ты весьма наслышан о некоторых совсем недавних событиях, например о том, как Архелай, тиран македонян, был убит своим любимцем: этот последний оказался влюбленным в тираническую власть не меньше, чем сам тиран был влюблен в него, и он убил своего любовника, чтобы самому стать счастливым человеком – тираном. Но по прошествии трех или четырех дней, в течение которых он обладал властью, он сам был убит другим заговорщиком» (Платон (?). Алкивиад II 141d-e, пер. С.Я.Шейнман-Топштейн [Платон 1990-94, т.1, с.129-130])
(№ 892). «Кратев, возлюбленный македонского тирана Архелая (Платон тоже называет Архелая тираном, а не царем), жаждавший власти не меньше, чем Архелай его, убил своего покровителя, чтобы самому стать тираном и достичь счастья. Однако его правление продлилось всего три или четыре дня; юноша тоже пал от руки заговорщиков. К этой македонской трагедии как нельзя более подходит следующий стих:
Зло замышляя другому, ты сам от него и страдаешь. [ автор неизв. – комм.]
Рассказывают, что Архелай, пообещав отдать за Кратева одну из своих дочерей, не сдержал слова и выдал ее за другого. Юноша, разгневанный этим, лишил Архелая жизни» (Элиан. Пёстрые рассказы VIII 9 [Элиан 1963, с.64])
Спарта
(№ 893). «Увидев человека мягкого и кроткого, которого все хвалили за его характер, Педарет сказал: «Не следует хвалить ни мужей, похожих на женщин, ни женщин, принимающих обличье мужчин, если только необходимость не принудит женщину к этому» (Плутарх. Изречения спартанцев 60, 2, пер. М.Н.Ботвинника [Плутарх 1990, с.321])
(№ 894). [ 388 г.] Афиняне Ификрата нападают на абидосцев и небольшой отряд спартанцев во главе с Анаксибием. «Тогда он [ Анаксибий] обратился к воинам со следующими словами: «Мне, о мужи, подобает погибнуть на этом месте; вам же советую искать спасения, не вступая в бой с врагом». С этими словами он взял щит у оруженосцев и, сражаясь, пал, не сходя со своего места. Кроме него, врага встретили лицом к лицу лишь юноша – его возлюбленный – и около двенадцати лаконских гармостов, прибывших из своих городов; все они пали, сражаясь» (Ксенофонт. Греческая история IV 8, 39 [Ксенофонт, ГИ 1993, с.148])
(№ 895). [ 377 г.] «Алкет [ начальник спартанского гарнизона в Орее (Евбея)] заключил пленных [ фиванцев] в темницу в городской крепости, где находился и его штаб. С Алкетом был в близких отношениях сын одного из орейских граждан, пользовавшегося безупречнейшей репутацией; поэтому, разместив узников, он спустился из крепости в город и занялся ухаживанием за этим мальчиком. Узнав о его беззаботном легкомыслии, пленники овладели крепостью и склонили город к отложению» (Ксенофонт. Греческая история V 4, 57 [Ксенофонт, ГИ 1993, с.185])