Эстетика Тёмного
Шрифт:
Даша плеснула холодной водой в лицо и протерла шею мокрой ладонью.
Вопросы становились неудобными, и девушка боялась запутаться в паутине собственной лжи. Можно было попробовать продумать более правдоподобную легенду, основываясь на том, что она уже рассказала, но чутье подсказывало, что Мир её в любом случае раскусит. Мужчина был явно смекалистей тех, кому ей приходилось врать до этого момента.
Даша взглянула на отражение в зеркале. Оттуда на нее смотрела испуганная взлохмаченная девушка с почти высохшими и торчащими посеченными волосами.
Из ванной комнаты Даша вышла уже успокоившейся и с мокрой одеждой
– Можно мне фен?
Она обнаружила Мира у плиты на кухне. Во рту у мужчины всё так же торчала сигарета, уже пятая по счету – Даша машинально сосчитала окурки в пепельнице. На плите на сковородке стреляла жарящаяся на масле яичница.
– Брось на батарею.
– Так горячей воды же нет, – удивилась Даша. – Полотенцесушитель холодный.
Из горла Мира вырвался странный клокочущий звук, вызвавший невольную ассоциацию с вытащенным из воды несостоявшимся утопленником, который пытается рассмеяться. Мужчина придержал пальцами сигарету.
– В дальней комнате батарея горячая.
– А, спасибо.
Даша вышла, придерживая обмотанное вокруг бедер полотенце. Она не совсем поняла, над чем смеялся Мир, но уточнять не стала – еще один повод почувствовать себя неразумным ребенком.
Всего в квартире было две комнаты, не считая кухни.
Первая являлась достаточно просторным залом с диваном, книжными полками, сервантом, телевизором и даже старым креслом. Диван и кресло были из разных наборов, но это не слишком бросалось в глаза – они выглядели уместно. Раньше Даша видела советскую мебель только на экране телевизора, но теперь смогла рассмотреть её своими глазами. Книжные полки и сервант были из одного набора – темное дерево, вскрытое лаком. На полу лежал старый, вытертый, но чистый ковер. Телевизор был достаточно новым, почти плоским и с небольшой диагональю, поэтому легко умещался на низкой тумбе из того же набора, что и остальная мебель. Перед диваном стоял небольшой журнальный столик с закрытым ноутбуком, от которого к розетке на стене тянулся провод зарядного устройства.
Даша, забыв на секунду о цели своего путешествия по квартире, подошла к одному из двух стеллажей, что стояли у стен по бокам от дивана. На полках теснилась классическая литература в старых, будто тканевых обложках – такую издавали лет …дцать назад. Над некоторыми книгами торчали закладки из сложенных газетных листов.
Дальней комнатой, о которой говорил мужчина, оказалась спальня.
Комната была узкой, и почти все пространство здесь занимала низкая двуспальная кровать, втиснутая под окно так, чтобы подступ к постели был лишь с одной стороны. Рядом с кроватью стояла тумбочка с лампой. С другой стороны от двери стоял большой трехстворчатый шкаф, рядом – обогреватель.
Ища злополучную батарею, девушка вошла в комнату и обогнула шкаф. В торце длинной комнаты обнаружилась еще одна дверь, а рядом с ней – батарея. Даша вывесила одежду, прикрыв трусы шортами, и замерла. Любопытство требовало заглянуть за дверь, но страх попасться за не слишком приличным делом был сильнее. Даша боязливо оглянулась на дверь, ведущую из гостиной в спальню, и положила ладонь на ручку двери, которую хотела открыть, но в последний момент передумала. Ей нельзя было рисковать расположением Мира – идти больше некуда. А то, что её любопытству хозяин в любом случае не обрадуется, было и дураку понятно.
Даша
– Тебе пришло смс, – сообщил он. – Ничего не хочешь рассказать?
Ладони девочки похолодели, а сердце пропустило удар. Она бросилась к телефону, который всё так же лежал на не покрытом скатертью обеденном столе. Даша мучительно пыталась вспомнить, в таком ли положении его оставила.
«Возвращайся домой, пока я не начал действовать решительно».
Сообщения.
Удалить.
Да.
Она отложила телефон в сторону.
– Читать чужие смски нехорошо.
Мир поставил перед ней тарелку.
– Но порой полезно. Тебе угрожают?
У Даши вырвался нервный смешок.
– Кто? Родители-алкоголики? – как можно ироничнее хмыкнула она. – Они всегда угрожают, когда не могут упиться.
Мир хмыкнул, но промолчал. Он подал ей вилку, поставил на стол корзинку с нарезанным хлебом и сел напротив Даши.
– Когда напиваюсь, я начинаю терять знаки препинания, – признался Мир. – Поэтому стараюсь не писать смс, когда пьян. Твой отец, определенно, преуспел больше, чем я.
– Перестаньте читать мои сообщения, и мы поладим.
Даша принялась распиливать яйцо на кусочки ребром вилки.
– За обед спасибо, я дико голодна, – поблагодарила она. – Но насчет сообщений… У меня сложные отношения с родителями, вы вряд ли поймете, если не жили с такими же.
Мир пожал плечами. Их разговор прервался на несколько минут, пока мужчина удовлетворял первый голод, но затем Мир снова заговорил.
– Мои родители держали небольшой отель. Сигишоара – туристический центр, отбоя от клиентов не было. Семейный бизнес объединяет. И у нас всегда в семье царило понимание и взаимоуважение. Ты права, я не смогу понять ни ребенка, сбежавшего из дома, ни родителя, присылающего угрозы по смс. Но ты можешь поделиться, если захочешь.
Даша задумалась. О том, чтобы выложить мужчине всю правду, не могло быть и речи, но отделаться от него было нужно хоть как-то.
– Мой отец плохой человек. Так что пусть угрожает, это у него в привычке.
– Он тебя насиловал? – нахмурился мужчина. – Бил?
Даша скривилась.
– Единственный, кто меня насилует, это вы. Перестаньте трахать мой мозг, наконец! Я достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе и решить, где и с кем мне жить.
Она ожидала, что теперь он точно вспылит. Но вместо того, чтобы разозлиться, Мир лишь кивнул и продолжил завтракать, сосредоточившись на содержимом тарелки и куске хлеба в левой руке.
Даша не могла вспомнить, когда последний раз ела хлеб просто как хлеб, а не как бутерброд. Кажется, она никогда его не употребляла, как часть какого-то другого блюда, разве что пару раз отламывала горбушку у еще теплой после печи буханки, но не более того. Теперь же она узнала, что такое чёртов голод, и начинала в полной мере ценить еду.
ГЛАВА 3. Все случайности не случайны
Горячая еда и чай сделали своё подлое дело. Тело стало мягким, конечности отяжелели, будто налились свинцом. Даша откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. В обезьяннике особо не поспишь. Она пыталась дремать ночью, но то и дело вздрагивала от каждого шороха – боялась, что кто-нибудь подойдет к ней. Вот бессонная ночь и сказалась.