Эстетика

Ланкин Вадим

Можно сказать, что эстетическое – это особое качество эффектной выразительности, совершенства, привлекательности и обаяния, позволяющих выделить эстетические явления из однообразной, привычной, серой повседневной действительности. Одновременно это особое духовное отношение человека к действительности, при котором некоторые ее явления оказываются предметом необычного внимания, увлекательного интереса и восхищенного любования, переживание которого сопровождается чувством глубокого эмоционального наслаждения. А также это особое явление сознания (или, точнее, совокупность явлений), в котором мир, отражаясь, обретает чудесную целостность, необычное совершенство и полноту, особые грани эмоциональной осмысленности и выглядит как образ желанной мечты, способной творчески вдохновлять.

Чаще всего категория эстетического понимается как особое эстетическое отношение человека к действительности,

имеющее как созерцательные, так и активно-творческие характеристики и окрашивающее охватываемую им реальность в переосмысляющие тона эстетически значимых качеств, таких как красота, выразительность и др. Именно человеческое сознание – это средоточие эстетического отношения. Хотя последнее включает в себя не только субъектную, но и объектную стороны, интегрирует в себе и объективные качества предмета. Эстетический предмет – будь то окружающая природа или человеческое существо – витально-телесное и духовно-личностное одновременно, артефакт или именно произведение искусства – действительно обладает эстетическими свойствами – объективными, не кажущимися. Но эти свойства выявляются только в свете различающего внимания человеческого сознания, собственно и выделяющего эстетический предмет из области привычно тусклой реальности. Цветущий луг прекрасен не сам по себе, ведь науки о Земле и жизни при всей их предельной объективности не знают эстетических категорий. Красивое лицо и тело не актуальны без созерцания этой красоты. Человеческая душа, судьба, энергийно напряженные сами по себе, эстетически не волнуют без сострадания другого сознания, хотя бы подразумеваемого. Человек не видит своего эстетического совершенства в зеркале собственного тавтологично идентичного сознания, не отражаясь в другом любующемся и сочувствующем взгляде, пусть даже вымышленном. Человек ждет эстетического оправдания своего бытия в другом сознании, в свете которого он окажется страдающим героем или талантливым автором. Даже произведение искусства – этот текст некогда воплощенной художественной мысли – задыхается, меркнет, почти умирает в музее, где нет посетителей. Эстетический потенциал бытия присутствует в мире, он объективен, но он актуализируется только благодаря эстетическому сознанию, присущему человеку.

В связи с этим феномен эстетического часто связывают с особым состоянием сознания. Вероятно, такой подход и является наиболее правильным. Хотя порой, рассматривая природу эстетического в психологической плоскости, говорят и о бессознательном как основе эстетической привлекательности, о парадоксальной противоречивости и творческой энергии, порождающей искусство, об особой эстетической эмоции, подчеркивая при этом все же ее интеллектуальный характер. Иногда психологи связывают эстетическое переживание и эстетические ценности с понятием «сверхсознание», имея в виду надрациональный или, точнее, внерациональный характер эстетического предчувствия, интуиции, вбирающих в себя в том числе и данные рационального познания, и установки обыденного опыта, но преобразующих их в новое качество поразительного прозрения, озарения.

И все же наиболее четкие результаты философская эстетика получает тогда, когда рассматривает эстетическое в статусе особого способа активности не психики, а собственно сознания. Эстетическое – особое явление сознания, в котором мир, отражаясь, обретает особые грани эмоциональной осмысленности, способной творчески вдохновлять. Феномен эстетического связан не с данными пяти органов чувств, а с внутренним рефлексивным переживанием, которое само есть смыслообразующее событие. Его действующие компоненты и феномены – узнавание, внимание, восприятие, интерес, сочувствие, переживание-потрясение, ощущение и суждение эстетического вкуса. Можно выделить некоторые важные особенности эстетического типа осознания: ощущение чуда – как бы воплощающейся мечты; отображение жизненных реалий в переосмыслющей их ауре взволнованного переживания; ощущение идеала как образа совершенства; свобода творческой фантазии.

При этом важно выявить критерии различия эстетического типа сознания от других его постигающих способностей, выявить специфику эстетических ценностей наряду с ценностями рационального осмысления бытия, наряду с нравственными и религиозными ценностями. Важно раскрыть своеобразие художественно-эстетической сферы деятельности на фоне других, иначе сориентированных и функционально направленных сфер культуры.

Для этого сознание должно быть рассмотрено не только как отражение своего предмета (предмет тогда сводился бы к ряду объективных свойств реальности, а сознание различалось бы тогда только по способу отображения той же объективности); оно должно быть рассмотрено и как образование нового смысла особого рода, не только задающего тем самым свой особый предмет, но и переосмысляющего – претворяющего реальность в новое объективное качество. Это новое качество

рождается в точке преобразования бывшего бытия в новое целостно сложившееся событие. Ведь целое не есть сумма частей, из которых оно сложилось, – это именно новое преображающее качество. Точно так же и порождение нового смысла преображает бытие – образует на его основе новую целостность – новое событие. Да, и наука с ее рациональным мышлением, и религия с ее откровением и молитвенным обращением к запредельному – божественному, и искусство с его яркими озарениями – это разные способы осмысления – переосмысления бытия. В свете их смыслообразующих событий рождается новая объективность. Они вносят смысловую перестройку в инерциально-самотождественный мир; иначе говоря, мир преображается в свете творческого сознания – он обретает смысл, которого в нем помимо этого творческого осознания не было, он становится обновленным, новосмысловым миром, обретая благодаря сознанию и свою новую объективную полноту. При свойственном миру энтропийном распаде – вопреки этому распаду мир образует, таким образом, новые связи – он творчески созидается – не остается прежним бытием, а образует новое событие, новую целостность.

Но разве наука не познает именно то, что есть в мире само по себе, помимо нее, помимо ее познающих форм? Да, познает, но познает переосмысляя – внося в зыбкий хаос-порядок бытия строй законов, вытекающих, прежде всего, из смыслообразующих принципов науки. Наука именно познает, то есть подчиняет себе по смыслу реальность, довольно зыбкую и неподатливую саму по себе, познает, привнося в нее больше рационального смысла и находя в ней соответствия своей рациональности. Наука – это не просто отражение мира, это введение смысловой рациональности в мир, за которым следует и его технологически рациональное преобразование.

Разве религия не основывается на вере в Бога, объективно существующего как непостижимый источник всего бытия? Да, главное в религии – вера и откровение, но они-то – эта вера и это откровение – невозможны без особой смысловой открытости сознания Богу, присутствие которого в этом мире всегда уже свершенных дел и всегда уже сложившихся и начинающих распадаться вещей иначе никак не опознать. Религия делает выводы из своей особой духовной связи с Богом, переосмысляя тем самым все актуальное бытие мира, вводя в мир божественное. Мистический смысл религии не примысливает Бога к миру, а дает божественному проявиться, открывая тем самым особое событие связи мира с Богом, которое иначе просто не состоялось бы. Бог входит в мир через сердце человека.

Разве искусство не отображает самой действительности?

Отображает, но придает ей облик эстетической яркости, покоряющей выразительности, организованности и совершенства, и особенной трепещущей жизненности – придает ей целостность и смысл сейчас складывающегося свеже-волнующего события настоящего, придает ей те качества, которыми сама действительность, обыденная и нудная, все время проскальзывающая мимо своего чудесного сейчас, без эстетического отношения к ней, по сути, и не обладала. Это та действительность, которая как бы готовилась, ожидала эстетического события, но сама этого события еще не образовала. Это событие появляется как новый смысл, как рефлексивно-смыслообразующее действие сознания.

Если это и отражение, то отражение в зеркале, дающем особую смысловую целостность тоскующе разъятым элементам мира. А точнее, это отражение – гармонизующее складывание бытия – открытое и живое событие. Само сознание – это тогда не просто принадлежность субъекта, присущая ему способность отражать. Оно само – такое событие – узел, в котором по-новому увязывается теперь и весь чувствуемый им мир. Сознание как переосмысление (а не простое отражение) – это уже реорганизация бытия. Хотя человеческое сознание и кажется лишь субъективной формой отражения, как смыслообразующее событие оно объективно. Мир всякий раз уже не тождествен сам себе, не постоянен, а динамичен – и не только в плане инерциальной энтропии. Он динамичен, то есть смыслообразующе превращаем. Он динамичен в созидательном плане творческой эволюции, если употребить здесь этот термин А. Бергсона.

Но осмысление – это не некая стандартная процедура обретения смысла. Оно вариантно (как вариантен и сам смысл или, точнее, способ образования смысла): рациональное смыслообразование эгоцентрично (но не надо понимать это в нравственном ключе эгоизма): все имеет рациональный смысл, поскольку имеет отношение к доминирующему субъектному «я» укладывается в порядок моей логической самотождественности, захвачено моим предметным вниманием, подлежит моему логическому суждению, целесообразно и полезно для меня. Такова феноменальная структура разума. Обобщенно эту активность сознания можно назвать активностью смыслового самоутверждения.