Эта безумная семейка
Шрифт:
– Прости, малышка... – тихо шепчет Лион, не дожидаясь моего ответа. Пытается улыбнуться. У него почти получается. Чувствую, как его нежные пальцы касаются моей щеки, стирая... слезы? Когда я успела заплакать?.. – Больше не буду. Хочешь... хочешь, я снова уйду?..
Нет, не хочу!
И упрямо отвожу глаза.
Он знает мой ответ. Оба моих ответа – и тот, который был бы произнесен вслух, и тот, который я хотела бы произнести. Так надо... По-другому будет только хуже.
Затянувшееся молчание рано или поздно все равно придется нарушить. Лучше уж раньше, чем
– А домой... меня отнесешь?
Лион улыбнулся, хотя я этого скорее почувствовала, чем увидела, и поинтересовался нарочито удивленно:
– Уже возвращаешься в Осинники?..
Вместе с этими словами, наученный горьким опытом вампир перехватил мою руку и поднес к губам, лишая таким образом меня возможности щелкнуть его по лбу. Негромко фыркнула в ответ:
– Ну что ты постоянно вредничаешь...
– А с тобой иначе нельзя... Ладно, ладно, отнесу.
С этими словами Лион попытался подняться, но, кажется, “забыл” про то, что кое-кто, в моем лице, лежит у него на груди. Нет, конечно, его попытка уложить меня рядышком почти увенчалась успехом... только я его никуда не отпустила. Обняла за шею и притянула обратно к себе. Ухмыльнувшись, вампир, поддавшись на мою провокацию, приблизился и нежно поцеловал мое плечо. Ключицу... шею...
Нет, ну мы же так отсюда нескоро выберемся...
И пусть никто никогда не узнает, чего нам стоит все это. Но и отказаться... невозможно.
Поднимаясь по лестнице на свой этаж (а в квартиру я Лиона не пустила... на всякий случай), я, мягко говоря, была несколько не в себе. Наверно, не стоит объяснять, в каком именно состоянии. Взгляд отсутствующий, мысли путаются... И только одна маленькая просьба к самой себе – не думать о нем. Это лишнее.
Тихо скрипнул ключ во входной двери. В квартире – мертвая тишина. А как еще могло быть? Налька уже убежала на учебу, Саманта, наверно, пошла в школу – выгораживать меня перед Викторией Николаевной. А больше в доме быть никого и не должно было.
Скинула куртку, сапоги. Устроила все это в шкаф. Отправилась в душ. Все действия – чисто машинальные, заученные до автоматизма. Что же это такое... Надо что-то делать. Говорят, холодная вода творит чудеса. Это я и проверила в душе. Увы, не всему, что говорят, стоит верить. Но легче все-таки стало. Жаль лишь, что кожа еще помнила его прикосновения, его поцелуи... Холодная вода ласково стирала соленые слезы.
Спросите, почему я бегаю? Не верите в отговорки, что это не любовь? Ну и зря. Это действительно так. По крайней мере, мои чувства мне так подсказывали. Чего-то жутко не хватало мне рядом с этим таким родным существом. Словно все не так, как надо. И тут я неожиданно вспомнила тот сон, который мне снился еще в сентябре. Хех. Нет, в жизни не бывает, как во сне. И ничего не изменится.
Погреженная в такие мысли, я вылезла из душа, завернулась в махровое полотенце и вышла из ванной. Зашла в комнату, начала переодеваться... и чуть не поседела от страха, когда за спиной раздался мелодичный, задумчивый голос:
– Вижу, пора делиться новостями.
– Ося!!!
– Что? – невинно переспросила сестренка, мило улыбнувшись и глядя на меня почти бесцветными глазами. Она сидела на подоконнике, прижав к себе одно колено, а другой ногой болтая в воздухе. Ну прямо нимфа, ничего не скажешь.
– Нельзя так пугать, – выдохнула я осуждающе уже после того, как натянула домашний сарафан – что-либо другое одевать уже не было сил.
Сестра в ответ только улыбнулась и поманила меня к себе. Поглядев на нее скептически, все-таки присела рядом. Как странно. На улице белым-бело, а сейчас только ноябрь. Наверно, просто недавно шел снегопад, и свежий снег еще не успело накрыть городской пылью. Красиво. Как в сказке. И Ося словно была кусочком этой сказки – такая же снежная, такая же чистая и волшебная. Я слегка улыбнулась, глядя на нее.
– Знаешь, мы, наверно, с тобой сейчас так интересно смотримся, – с теплой улыбкой в ответ задумчиво произнесла Ося. – Посмотри-ка на нас. Я – вся белая и выцветшая, с белыми волосами. И ты в черном, черными волосами. Я маленькая и слабая, хотя старше тебя. И ты... сильная и такая ранимая. У тебя красные глаза.
Последнее предложение прозвучало так неожиданно, что я невольно провела рукой по щеке, словно это могло помочь убрать красноту с глаз. А потом улыбнулась немного грустно и тихо согласилась:
– Да, это точно... Но мы все равно сестры, правда?
– Конечно, – Ося чуть наклонила голову, продолжая смотреть на меня нежно, как смотрела еще в детстве. Да, намаялась она с нами... И вырастила на свою голову. Надеюсь, не жалеет об этом. Мы ведь у нее хорошенькие, правда? Все такие белые и пушистые.
Только вот улыбнуться этой мысли у меня не получилось. Взяв Осю за руку, посмотрела в ее глаза, которые когда-то давно были небесно-голубыми, и тихо-тихо спросила:
– Скажи... когда... ты совсем перестанешь меня видеть?..
Почему я задаю такой странный вопрос? Ведь вроде после того, как она перестанет видеть глазами, ее дар по-прежнему будет с ней, заменит ей зрение. Просто у Калиосты не получалось заглянуть в мое будущее... Она говорила, что меня словно кто-то закрывает, и подумывает на семейное проклятие. Эсмиральду она тоже почти не видела. Да, иногда у Оси случались прозрения и на наш счет, но... это бывало так редко.
– Не знаю, сестренка, – тихо пропела она в ответ со своей неизменной улыбкой. Что бы ни случилось, она всегда улыбалась. Эх, милая, милая Ося...
– Тогда я могу надеяться на лучшее, – постаравшись улыбнуться в ответ, отозвалась я. И поспешила перевести тему. – Так что там за новости такие?
– Да, точно, чуть не забыла, – кивнула сестренка и пересела поудобней, словно готовясь к длинному разговору. Подняла глаза к потолку и задумчиво пропела, словно только что надумала мне это сказать: – Для начала расскажу самые-самые последние новости. Пусть это и будет немножко не по правилам, ведь уже ноябрь. В общем, наша мама вернулась. Помнишь, она все сына хотела? Вот и решила, что семь – хорошее число...