Эта больная любовь
Шрифт:
Просим Вас, дорогие читатели, НЕ использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик Ток, Инстаграм, Пинтерест, Твиттер, Фейсбук. Спасибо!
Тем, кого учили, что они родились в грехе, да вернётся Ваша вера в рамках новых и нечистых ограничений.
Пролог
Секс, мастурбация, эротические мысли. Они учили меня, что этих вещей нужно стыдиться. Что они грешны. Омерзительны.
Такие
Я хотела греха. И я хотела его с ним.
Эроу — мой преследователь.
Он словно воздух вокруг. Исчезает, когда ему вздумается. Появляется, чтобы удивить меня, когда я меньше всего этого ожидаю, чтобы доставить мне невообразимое удовольствие.
У него есть только два правила для меня: отдаться своим скрытым желаниям и никогда не узнавать, кто он.
Он не понимает, что создает монстра.
С такой же ненасытной жаждой самой больной формы токсичной любви.
1. Распустившиеся розы
Как только я открываю глаза, мое внимание привлекает кроваво-красный цвет, ожидающий меня.
Я смотрю на свежесрезанную розу, которая лежит в старом проволочном мусорном баке возле моего стола. Её шипы вонзаются в металл, протыкая решетчатые отверстия. Она была срезана слишком рано. Тугой, круглый, бархатный бутон ещё не успел раскрыться. Не успел расцвести.
Завершение.
Сообщение.
Предупреждение.
Я знаю, что это был он. Это всегда он.
Мой незнакомец.
Мой преследователь.
Ни одна двадцатилетняя девушка, такая же чистая, как я, не должна беспокоиться о случайных мальчиках, которые оставляют свежесрезанные цветы в мусорном ведре, или о необычных посланиях, написанных на смятых страницах разорванной Библии. Но последние три недели после окончания школы каждое утро в мусорном ведре меня ждали только загадочные послания и распустившиеся розы.
Я лежу на боку, глядя на пунцовый бутон, когда осознаю, как мои руки лежат на моем теле. Одна прижимается к теплой коже моей шеи, а другая лежит между моих мягких, бледных бедер.
Я чувствую, как покалывание оживает под моей кожей. Это неприятное ощущение, от которого у меня завязывается узел в животе, а плечи вздрагивают.
Он снова был здесь. Смотрел, как я сплю. Как он проникает в дом — вопрос, на который я не могу ответить. Мой брат обязательно запирает все двери и окна, когда уходит в свою комнату в общежитии, особенно теперь, когда наши родители уехали.
Перевернувшись на спину, я думаю об усилии, о мотивах, и всё это какая-то бессмыслица для меня. Это страшный маленький секрет, о котором знаю только я и Мия, моя лучшая подруга. Я не осмелилась бы поделиться им с Баретом. То, что мой старший брат переехал жить из дома в общежитие, стало таким облегчением для моей учебы. Мне не нужно было, чтобы его постоянное и развратное поведение отвлекало меня.
На прошлой неделе я спросила Мию, одна ли я в этом явном преследовании, умолчав о конкретных деталях,
Я беспокоилась, что она услышала разговор Сэйнта и его нелепой банды друзей. Неужели будущее нашей общины просто нашло новые и необычные способы снова помучить меня? Дразня меня за мои достижения? Проверяя мои способности? Мою веру? Кажется маловероятным, поскольку этот человек отличается особым подходом к своей работе. Деликатным отношением к преследованию, и хотя он начинает взрослеть, Сэйнт в прошлом не был деликатным. Или добрым.
Этот человек, кажется, очарован мной, и это не прекращается.
Я просто достаточно глупа и любопытна, чтобы позволить этому продолжаться.
Кто бы ни преследовал меня, он за чем-то охотился, и единственный способ получить это — молчаливая одержимость.
Я тянусь к ящику тумбочки, достаю смятую записку, которую спрятала на прошлой неделе. Одна мысль о том, что этот человек безжалостно вырывает страницы из Библии, чтобы использовать их в качестве бумаги для посланий, вызывает у меня не только интерес, но и ужас.
Страница вырвана из Второзакония в Библии, и обведенный отрывок гласит: «Ибо Господь Бог ваш идет с вами, чтобы сразиться за вас с врагами вашими [и] спасти вас.»
Над отрывком — письмо, написанное от руки красной ручкой, причем штрихи букв нацарапаны с такой силой, что едва не прорвали тонкую страницу.
Теперь я твой БОГ — Эроу.
Когда я провожу пальцами по вдавленным в бумагу буквам его имени — это пробуждает что-то внутри меня, и я задаюсь вопросом, является ли любопытство моего странного преследователя таким же необузданным, как и моё.
Эта мысль пронзает мой разум, и я хочу знать, испытывает ли он искушение прикоснуться ко мне, наблюдая за мной в моей постели. Мысль о том, что, возможно, он уже сделал это, проносится сквозь меня, и что-то вроде лесного пожара распространяется между моих бедер, заставляя меня немедленно почувствовать груз вины тяжелее, чем одеяло, обернутое вокруг меня.
Внизу открывается входная дверь, отрывая меня от моих мыслей, и я понимаю, что опаздываю. Мое тело болит от нехватки энергии. Такой, какая всегда бывает перед тем, как встать и быть готовой к такому важному событию.
— Бра-йо-ниии! — слышу я раздраженный голос брата с первого этажа.
Его неуклюжие шаги поднимаются по деревянной лестнице нашего двухэтажного дома, пока он не появляется у моей двери. Его мускулистое телосложение, выглядящее подтянутым под рубашкой и брюками, до сих пор удивляет меня. Раньше он был таким слабаком. Тощим слабаком. Но когда наступает зрелость, мальчики и правда становятся мужчинами. Просто об этом отвратительно думать в отношении собственного брата. Он прекрасно справляется со своим раздраженным выражением лица, а его фирменные светлые кудрявые локоны сегодня ярче. Вот как влияют на человека выходные, проведенные на реке с соседями по комнате в колледже.