Эта больная любовь

Холл Джесси

Она не хочет мне верить. Она ещё не готова отказаться от своих ценностей, своих убеждений. Но факты остаются фактами. Сэйнт и его отец намерены покончить с ней тем или иным способом. Сэйнт своими собственными херовыми любительскими планами и его отец, чьи планы я в скором времени испорчу, оба они используют других для выполнения своей грязной работы, как пара богатых трусов, играющих с марионетками. Но они не понимают, что игрушки, с которыми, как им кажется, они играют, собираются взять верх над их шоу.

Далее я наблюдаю,

как она, закинув ногу на столешницу ближайшего стола, складывает нож, заправляет его обратно в свои чулки, прижимая к гладкой коже внутренней поверхности бедра, задирая их достаточно высоко, чтобы я мог видеть самый край, изгиб восхитительно упругой попки под плиссированной юбкой.

Я подумываю о том, чтобы перерезать Джейкобу горло прямо здесь, на столе, затем схватить её за бедра и трахнуть эту милую маленькую попку прямо над его мертвым и кровоточащим телом, но почему-то нахожу в себе силы воздержаться.

— Какую часть тебя он трогал? — спрашиваю я, когда она опускает ногу.

Она тянется двумя пальцами вверх и касается своего рта, затем задней части шеи. Я смотрю на неё, и от этого зрелища внутри меня всё нагревается.

— Какой рукой?

В уголках её глаз появляются морщинки, будто она не хочет мне говорить.

— Какой, блядь, рукой?! — требую я, заставляя её вздрогнуть.

— Правой… правой, — быстро говорит она, заикаясь.

Я даю ей еще один пренебрежительный кивок.

— Кто ты, черт возьми, такой? — спрашивает она, застегивая рубашку, не сводя с меня глаз.

Какой-то части меня нравится тот факт, что ей нужно знать больше о том, кто я, но я никогда не скажу ей. Не тогда, когда хранить тайну так весело. И необходимо.

— Иди, — требую я.

Её глаза находят дверь, затем возвращаются на меня.

— Я сказал, блядь, иди!

— Нет, нет! Брайони, пожалуйста, не уходи! Он убьёт меня!

Мольбы Джейкоба наполняют меня отвращением и непреодолимой радостью.

Я пожимаю плечами.

— Это правда.

Полный ужаса взгляд Брайони снова находит меня. Если она не собирается уходить, я буду вынужден показать ей, кто я такой.

— Вытяни руку, — спокойно инструктирую я его.

Джейкоб трясет головой о стол. Я крепче сжимаю его горло, глаза парня выпучиваются, когда он пытается сделать вдох. Наконец, он поднимает правую руку и кладет её вперед на стол.

— У Меня отмщение и воздаяние, когда поколеблется нога их, говорит Господь, — произношу я, одной рукой открывая новый нож. — Разве это не так, парень? Разве не этому они учат людей в наши дни?

— Кто ты, блядь, такой?! — Джейкоб кричит в деревянный стол.

Мои влюбленные глаза находят мою испуганную куколку. Я полностью пробудил её интерес, она смотрит с расширенными зрачками, её пульс практически ощущается в другом конце комнаты.

— Сумасшедший, — отвечаю я со вздохом, глядя прямо на неё.

Не отводя

взгляда, я вонзаю нож в ладонь Джейкоба, кровь медленно вытекает из раны, пока он выкрикивает непристойности. Я отпускаю его шею, выпрямляясь, пока он остается пригвождённым к столу, и наблюдаю, как краснеют глаза Брайони. Её рот замер открытым, пока она моргает, слезы падают на нежную кожу её щек. Я подхожу к ней, наслаждаясь страхом, бурлящим в её венах с каждым моим шагом.

— Просто ещё один агнец на заклание⁵, любовь моя, — шепчу я, протягивая руку и вытирая большим пальцем одну из слезинок с её лица, глядя на неё с отвращением. — Не плачь по нему. Эти слезы выглядят на тебе чертовски отвратительно.

Я проталкиваю большой палец в её рот, скармливая эти жалкие слезы ей. Её нижняя губа дрожит, когда я медленно вынимаю большой палец из её мягкого, теплого рта, и довольная ухмылка расплывается по моему лицу, в то время как стенания Джейкоба от боли продолжаются на заднем плане.

Я наклоняюсь вперед, мой рот в сантиметрах от её уха за маской.

— Ты такая хорошая девочка, Брайони, — шепчу я, мои пальцы скользят под её юбку. Она вздрагивает, закрывая глаза, прежде чем осознать, что я лишь постукиваю по ножу между её бёдрами. — Слушаешься загадочных слов мужчины, которого ты даже не знаешь.

— Зачем ты это делаешь? — спрашивает она, задыхаясь, дерзко подняв подбородок.

Я поднимаю лыжную маску настолько, чтобы открыть рот. Её взгляд тут же падает на мои губы, задерживается там на мгновение, а затем возвращается ко мне, глаза в глаза. Нас разделяют всего несколько сантиметров, и я уже практически чувствую её вкус на своём языке. Я кладу большой палец в рот, всасывая настоящий вкус её языка, и стону вокруг своего пальца, прежде чем ответить.

— Потому что ты ещё не расцвела, — прямо говорю я. — Я не могу покончить с тем, что ещё не получило должного шанса на жизнь. Это было бы… неприлично с моей стороны.

Её лоб морщится, когда она анализирует мою формулировку.

— Ты собираешься убить меня? — внезапно спрашивает она, дрожа передо мной.

— Нет, — говорю я, наклоняя голову и потирая челюсть. — Во всяком случае, не сегодня.

Она сжимается в себя, обхватывает руками грудь, и это приносит мне такую радость.

— Возвращайся в класс. Он ждёт, — я ещё раз киваю ей, отстраняясь от неё. — И проследи за его лицом.

Она снова нервно смотрит на Джейкоба позади меня, который все ещё умоляет о пощаде, а затем медленно отступает назад, с подозрением глядя на меня.

— Не забудь свои книги, милая, — говорю я, натягивая маску на лицо.

Она заходит в кладовку, чтобы взять стопку, которую уронила. Двигаясь вдоль задней стены, она не сводит с меня глаз, пока, наконец, не поворачивается и не проскальзывает в дверь офиса, чтобы вернуться в коридор.