Эта больная любовь
Шрифт:
— Я же говорил тебе, что я не очень хорошо отношусь к угрозам, — резко говорит он, пока я чувствую жар его дыхания на своей щеке.
Его колено упирается между моих бедер, и он толкается, раздвигая мои ноги, когда его бедра прижимают меня к стене.
— Ещё раз подобное случится, — говорит он, проводя стволом пистолета по моей щеке, затем по шее. Ствол проходит по моему животу, пока он не опускает его в то место, где сходятся мои бедра, его темные глаза сосредоточены на мне. — Я дам тебе достойный повод для слёз.
Он потирает стволом
Присутствие Эроу делает со мной что-то совершенно другое. Он заставляет меня чувствовать то, от чего я отказывалась, в стремлении спасти свою душу. Я не могу решить, освободит ли меня его тьма или полностью уничтожит.
Уставившись на меня, с пистолетом, направленным на мой клитор, и рукой в моих волосах, удерживающей меня в заложниках у стены, он наклоняется ближе, пока наши носы не соприкасаются, и наши дыхания встречаются между нами. Его темные лохматые волосы свисают поверх маски, оставляя его огненный взгляд, прожигающий меня насквозь. Опасно заглядывая мне в глаза, он высовывает язык изо рта, и я чувствую его теплую влагу, которая медленно облизывает мой подбородок, губы и нос.
Я хнычу от этого ощущения, его целенаправленный взгляд пугает меня, когда он это делает.
— Чисто, — шепчет он мне в губы.
И тут меня осеняет. Он ещё не вылизал меня от прикосновений Джейкоба к моему рту. Этот человек — садист и извращенец, и моё тело не может отрицать, что это делает со мной. Болезнь глубоко внутри меня наслаждается его извращенной версией привязанности. Её нужно уничтожить. Мне нужно убраться от этого психопата, пока я не стала жертвой его дьявольских чар.
Мои глаза метнулись к двери, затем снова к нему. Он изучает меня в течение секунды, прежде чем эта вызывающая ужас улыбка возвращается, показывая мне белые зубы и странные острые клыки.
— А, понятно, — шепчет он. — Моя куколка хочет побегать, да?
Мышцы моей шеи напрягаются, и он смотрит на моё горло.
— Сделай это, — говорит он, ослабляя свою хватку.
Сделав глубокий вдох, я наблюдаю, как он медленно отступает от меня. Его икры ударяются о мою кровать позади него, и он садится, положив пистолет на плед рядом с собой.
— Беги, Брайони, — он кивает в сторону двери. — И если ты выберешься из этого дома до того, как я доберусь до тебя… я уйду.
Свобода от него в его собственной игре. Если хочешь выбраться живой, беги. Его слова. Я должна быть быстрой. Умной.
— Однако, — говорит он, наклоняя голову. — Если я поймаю тебя… — его глаза оценивают моё тело под хлипким хлопковым ночным комплектом. — Ты полностью отдашься мне, позволив показать тебе свет.
Мои брови сходятся на его странном предложении. Свет?
— Ты уйдёшь? И всё. Ты не вернёшься? Я больше не буду видеть тебя в тенях? Притаившегося? Наблюдающего? Выжидающего? — я делаю паузу, осторожничая, прежде чем добавить: — Убивающего?
— Я никогда не перестану это делать, — быстро отвечает он.
Я бы сглотнула, если бы могла, но мои нервы сходят с ума. Изучая меня, в то время как я практически прекращаюсь в дрожащий мешок с костями, он просто говорит: — Я дам тебе фору.
Сделав несколько шагов вперед, он следит за мной глазами. Я опускаюсь перед ним на корточки, хватаю с пола лезвие ножа. Медленно вложив его в руку, я переворачиваю лезвием вниз и держу его в руке, пока мои глаза находят в себе смелость посмотреть на него.
— Вот моя умница, — говорит он с ухмылкой, похоже, довольный тем, что я решила защищаться от него.
Напряжение нарастает, и жуткая тишина заполняет темную комнату, пока мы смотрим друг на друга. Решительная добыча и расчетливый убийца.
— Три.
Прежде чем он успевает сказать что-то ещё, я поворачиваюсь и убегаю.
— Два.
Я бегу, спасая свою жизнь.
13. Прекрасна в крови
Игры с моей куколкой — моё новое любимое увлечение. Эти игры, в которые мы играем? Это только начало.
Она подрывается, когда я начинаю обратный отсчет, и я чувствую, как в её голове поворачиваются колесики. Она не понимает, что я знаю, насколько она умна. Я не такой, как эти демоны вокруг неё, которые тормозят её рост, полагая, что она не способна ни на что, и пытаясь уничтожить силу, которой она обладает. Я же знаю, насколько она способна, и всякий раз, когда она доказывает это, давая отпор, это только усиливает мою одержимость.
— Один, — наконец произношу я, вставая с кровати.
Я выхожу из комнаты, как раз вовремя, чтобы увидеть, как две двери оставшихся спален наверху закрываются, одна чуть раньше другой. Как она это сделала, я не знаю. Она достаточно умна, чтобы не выбегать через парадную дверь, зная, что я легко поймаю её. Я сказал ей, что если она выберется, то будет свободна от меня. Но даже если ей удастся это сделать, она не будет свободна.
Брайони ещё предстоит узнать, что я никогда не отпущу её. И со временем она никогда и не захочет этого.
Я встаю между двумя комнатами и прислушиваюсь, когда вспоминаю, что только в одной из этих двух комнат есть парапет, позволяющий ей выбраться через окно. Открыв дверь в эту комнату, я вхожу в темноту, позволяя ей поглотить меня. Свет луны едва пробивается сквозь закрытое окно. Если она здесь, то хорошо спряталась. Скрип половиц направляет мой взгляд на шкаф, и я прикусываю нижнюю губу, улыбка растет с каждым моим шагом к нему.