Эта больная любовь
Шрифт:
Я провожу краем пистолета по её носу, пока её глаза не отрываются от моих. Я добираюсь до её губ, и когда слезы падают из её глаз, её глубокий оскал пытается прожечь меня насквозь.
— Она сама нарвалась, — выплевывает она. — Из-за неё я обязательно проебу свои деньги.
Упоминание о Брайони заставляет мои ноздри раздуться. Я знал, что эта сука знает больше, чем говорит. Быть шлюхой влиятельного человека имеет свои преимущества. Шепот о бизнесе всегда проникает в эти места, а такие женщины, как она, любят хранить свои секреты.
Я хватаю её за волосы на макушке,
— Открой, — требую я.
Её дрожащие губы раздвигаются, когда она берет в рот дуло моего пистолета. Я чувствую, как её зубы ударяются о край, и она что-то бормочет, прежде чем поперхнуться.
— Через нос, помнишь? Как ты и практиковала.
Она пытается что-то сказать, протестует, её глаза сужаются, глядя на меня. Бессловесная угроза.
— Извини, не слышу тебя, милая, — ласково говорю я, наклоняясь вперед и поглаживая её голову со стороны. — Твоя ложь и истории не смогут препятствовать этой пуле попасть в затылок.
Ещё больше слез заливают её лицо, её накладные ресницы истерично трепещут.
— Готова поговорить? — спрашиваю я, и она быстро кивает. — Хорошая девочка.
Я вынимаю пистолет из её рта, продолжая держать волосы на её голове, пока она кашляет.
— Что они заставляют тебя делать?
— Кто?
— Твои самые высокооплачиваемые клиенты? Как ты работаешь для них?
Её глаза мечутся по комнате, умоляя о помощи, как будто кто-то наблюдает за ней.
— Камеры выключены, дорогая.
Ее глаза расширяются.
— Это не…
— Мне, блядь, плевать, какой протокол в данный момент обеспечивает твою безопасность. Ты это понимаешь, да?
Она фыркает и смотрит на меня.
— Как ты выступаешь?
— Этот наряд. С коротким париком.
Интересно.
— И как им нравится?
— Это зависит…
— Просто, блядь, скажи мне! — я рычу, оттягивая её волосы назад, заставляя её посмотреть на меня.
Она щурит глаза.
— Сзади. В основном анал. Он называет меня Брэди. Всегда Брэди.
Господи Иисусе. Могут ли они быть более очевидными?
— Кто он?
Опустив взгляд, она раздумывает над ответом.
— Колдуэлл.
Она снова смотрит на меня, и в её взгляде нет ни капли вины.
Чертов епископ.
— В какое время он тебя навещает?
Она вздыхает.
— Всегда в 3:30.
— И кто платит тебе за его защиту? — я требую, с ядом в моём тоне.
Она облизывает губы, сглатывает, прежде чем снова посмотреть на меня, всё ещё размышляя, стоит ли ей обмануть человека, который ей платит, или пустить себе пулю в череп. Тот факт, что она даже рассматривает возможность умереть из-за этого куска дерьма, вызывает у меня желание самому разнести её мозги по этой крошечной сцене.
— К-кэл… — заикается она, её тело дрожит. — Кэллум Вествуд.
Я смотрю на неё минуту. Я подозревал об этой информации, просто нуждался в её подтверждении, чтобы построить моё дело против этого урода, чтобы уничтожить его изнутри.
— Ты его тоже трахаешь?
Её глаза
— Браво, Брэнди, — говорю я с ухмылкой, ослабляя хватку на её волосах и проводя ими по лицу, прежде чем дважды шлепнуть её по щеке. — Браво.
Я снова откидываюсь на спинку дивана и хватаюсь за чёрную лыжную маску в моём кожаном пальто. Я вытаскиваю её и бросаю ей в лицо. Она хватает её, растерянно смотрит на неё, потом снова на меня.
— Теперь прикрой своё лицо.
Я раздвигаю ноги, устраиваюсь поудобнее, упираясь шеей в спинку дивана.
Натягивая маску на парик, она надевает её и смотрит на меня через прорези для глаз, пока поправляет её.
— Прикрой это слабое, жаждущее денег, морально развращённое лицо и заставь меня кончить, — требую я.
И казалось бы, вернувшись в свою стихию, она опускается на колени, расстегивает мой ремень, затем джинсы. Её пальцы находят мой член, она обхватывает его основание и наклоняет свой рот к нему.
— Неа, малышка, — говорю я, рукой останавливая её. — Я не хочу, чтобы твой грязный рот был на мне. Только руки.
Я прислоняюсь головой к дивану, представляя себе эту фарфоровую кожу, эти красные, трепетные губы, естественные изгибы её упругой груди. Я представляю, что женщина, прикасающаяся ко мне, — это невинная красавица, которая вот-вот падет перед её желаниями. С моих губ срывается стон, когда я представляю, как темноволосая куколка, которой я стал одержим, обхватывает своими мягкими руками мой твердеющий член.
Брайони делает со мной то, чего не делал никто другой. Она сохраняет невинность в мире коррупции, каким-то образом затеняя правду, которую я должен ей открыть. Брайони Стрейт вот-вот сломается для меня. Я сломаю её. Запятнав её для любого другого. Но грехи, которым она поддастся благодаря мне, станут её пробуждением. Её крещением в человеческой природе и животных желаниях, которые движут нами. Уроком того, что значит быть живым от человека, кого она скоро будет называть Богом.
— Ах, блять, куколка, — бормочу я себе под нос с закрытыми глазами, думая о своей девочке, пока нахожу разрядку со шлюхой, спрятанной в шкафу моего добропорядочного отца.
12. В погоне за добычей
Мои веки тяжелые, я чувствую, как сон настигает меня в моей гонке со временем.
Полноценный ночной отдых перед очередным днем занятий, а затем выбор платья для посещения губернаторского бала — это всё, что меня сейчас волнует.
Но, конечно же, Эроу владеет моими мыслями.
Он проник в то пространство любопытства, которое переросло в то, что я не могу игнорировать. Как вирус, он заражает меня непреодолимой потребностью узнать больше. Я бы сказала, что это для того, чтобы защититься от него, но правда в том, что он мог бы уже убить меня. Именно его причины не делать этого заставляют меня желать узнать больше.