Эта маленькая леди
Шрифт:
— Получилось, — тихо, но очень счастливо выдохнула женщина. — Спасибо, Андариан.
— Тише, побереги силы, — мужчина прижался губами к её горячему лбу. — Ты нужна ей… «нужна мне», — закончил он про себя.
— Да, — Тифида мудрая женщина, она знала, чувствовала его недосказанность, но ради них самих просто положила голову на его плечо, на мгновение поддавшись желанной слабости. Желанной для них двоих.
Глава 2.
Давно я не видела такой бури. Страшная гроза разрывала небо над городом уже третий час. От грохота грома дрожали стёкла в домах, а владельцы машин не успевали перенастраивать
И угораздило меня именно в такую погоду выйти из дома! Вообще очень хотелось залезть с ногами на диван, укутаться в плед и попивать горячий чай, читая книгу в ожидании, пока весь этот ужас за окном не прекратится. Но нет! Я уже сажусь в такси, чтобы мчаться на другой конец города!
Эх, сердобольная душа. Расплакалась младшая сестра, которая поссорилась с парнем, позвонила мне, а я уже с ноющей душой спешу быть жилеткой, наплевав на всё.
Боже, даже от подобного объяснения я чувствую себя отвратительно. А ведь говорила ей, предупреждала быть с ним начеку! Ну да, я старшая и подозрительна к тем, кто претендует на чувства и сердца моих младших. Но! Почему опять я? Почему они сами не думают, а когда случается, то плачутся мне?
Вновь тяжело вздохнув, мысленно не забыв отвесить и себе пару подзатыльников — ведь просто могла высказать всё через телефон, — поудобнее устроилась на переднем месте в машине и продиктовала подтверждение адреса назначения. А едва мы двинулись, поспешила пристегнутся. От греха подальше, да и так спокойнее.
Не знаю, повезло ли мне, но кроме вопроса уточнения адреса водитель больше ни с чем другим не лез. Ехать в относительной тишине, которую едва разбавляет тихо включенное радио, куда приятнее. А может просто мне так привычнее. Я была даже не против, когда водитель объезжать прямые пути из-за их затопления, лишь бы не тревожил. И, кажется, даже задремала, поэтому не сразу отреагировала на резко сменившуюся атмосферу в салоне.
— Вот чёрт! — выкрикнул водитель, вытаскивая меня тем самым из состояния дрёмы. К тому же, мужчина старательно пытался затормозить, а когда не получилось из-за слишком утопленной дороги, и объехать какое-то препятствие — так резко меня мотнуло сначала в одну сторону потом в другую.
Правда, лучше бы этого не делал. Ведь открыв глаза и подняв голову, первое и, думается мне, последнее в этой жизни, что я увидела, — были приближающиеся яркие огни передних фар и огроменный бампер тягача.
Крик так из застрял в груди, из которой уже в следующую секунду мощным ударом выбило, казалось, не только воздух, а ещё и органы. Хотя, учитывая нашу скорость, меня просто раздавило. Должно было. Только удар и всё. Тишина и темнота. Разве что, я всё так же себя осознавала, будто просто закрыла глаза, а не потеряла сознание.
Интересно, водитель успел вырулить? Наверняка, меня просто от страха и удара так накрыло. Сейчас чуток подожду и попробую открыть глаза, может даже так быстрее получится оклематься. Но прошла минута, две. И ничего. Всё те же темнота, хоть глаз выколи, и глухая тишина.
И чем дольше это продолжалось, чем страшнее мне становилось. Ну не может быть такого состояния, что пропали все внешние ощущения и чувства, а сознание и внутренние переживания остались. Разве что… Нет! Даже думать не хочется. К тому же, я слышала и не раз, что люди, впавшие в кому, всё же некоторые отголоски внешнего мира воспринимают. Или просто мне так не повезло?
— Сложно ответить на этот вопрос, — вдруг донеслось до меня откуда-то позади, заставляя обернутся. Если, конечно, можно так сказать, когда чувств как таковых нет, даже ощущения положения тела в пространстве. Просто вдруг поняла, что столу или вишу перед чем-то. Вот оно ощущалось и очень даже отлично. — Странно мышление, маленькая душа. Но мне нравится.
Рада, что угодила. Ещё бы знать, кто вы, где я и почему такое отношение?
На мои размышления женский голос — по-другому его тембры и вибрации не воспринимались — лишь довольно хмыкнул, а потом пространство передо мной стало вдруг ослепительно белым. Я бы закрыла глаза, если бы могла, только век словно не было.
Белый свет же сжимался, и сжимался до тех пор, пока не стал формироваться в человеческую фигуру. Ясно-понятно, что женскую, но больно уж большую, будто моя собеседница была как минимум трёхметрового роста. Но до чего красивая!
Снежно-белая. Вся! И ткань бесформенных летящих одежд, и нежная кожа, и длинные волосы, и даже глаза без зрачков. Она была подобна идеальной фарфоровой кукле, если бы не была настолько живая!
Я бы назвала её призраком, но язык не повернулся бы. Слишком прекрасна, слишком нежна и так породному приятна. Казалось, что только находясь рядом с ней, я будто вернулась домой. Столько странствовала, столько тяготилась. И вот, наконец, вернулась.
— Какие всё же интересные у тебя мысли, — женщина улыбнулась. Невероятно нежно. И смех её согрел душу ещё больше, чем само присутствие. — Кажется, я сделала верный выбор.
Выбор? О чём она? Да и кто?
— Верные вопросы, — теперь меня удостоили даже протянутой руки… на которую усадили всё моё естество. Что? Как это? Она ведь не выглядит настолько огромной! — Это не я большая. Просто тебе вернулся твой основной вид и форма. И, предупреждая твои следующие вопросы, которые обязательно появятся, отвечу: да, дитя, ты мертва, и душа твоя — то, что предстало предо мной.
Вот так просто? Хотя, никаких возмущений, возражений, страха или волнений её слова не вызвали. Кажется, я уже и так знала это, просто мирское сознание ещё теплилось внутри бесплотного шара. Если я, конечно, в такой форме сейчас.
Стоп. Если я мертва, если я здесь — где бы это «здесь» не было, — то эта женщина… Ангел Смерти?
— Нет, что ты! — тихо посмеялась она вновь, чуть прищурив глаза. — Конечно, обычными душами занимаются так называемые вами «Ангелы Смерти», «жнецы» и тому подобное. Но в этот раз я решила прийти лично.
Лично? Я вроде ничего особенно за свою не такую уж и длинную жизнь успела натворить. Совершенно ничего. Если и были мелкие грехи или подвиги, то они сглаживались и уравнивались иными поступками, делая меня скорее не плохой, но и хорошей тоже себя не назвала бы. Так, где-то посередине.