Как планеты обетованнойотдаленное отражение,с детских лет Атлантида туманнаяманит наше воображение.Я с утра отправлялся на поискибосиком по дорогам проселочным,пробирался сквозь заросли по лесуостровками поляночек солнечных.И вставая с восходами ранними,и встречая разливы рассветные,я другую страну –Оратанию,открывал для себя незаметно.Не далекую, не туманную –с горьким запахом трав на полянах,берестяную и росяную,в ореоле сиянья полярного.Слушал я не сирен, не оракулов –трели жаворонка, крик журавлиныйи протяжную песню оратаянад полями, лесами, долинами.Под густой синевой ослепляющейя улавливал в ветре стремительномсвист косы, постепенно сливающийсяс реактивным свистом в зените.Пела Родина мне: «Баю-баюшки,вырастай,
мой сынок, оратаюшкой,ты в сорочке родился, счастливым,вместе с хлебным июльским разливом».Эта песня в душе моей сызмальства…И в загадочной Оратании,где пахали и сеяли сыздавна,в поколениях, по преданию,узнавал я Россию родимую.И живет эта песня в груди моейне по случаю и не временно –этой песне вся жизнь моя вверена!1966
Лицо войны
Лицо войны я на всю жизнь запомнилв крестах от первых до последних дней:кресты идущих низко эскадрилий(на темных крыльях – черные кресты),кресты бинтов, пропитанные кровью,на раненых и стонущих бойцах,кресты рядами виселиц скрипящих,кресты противотанковых ежей,кресты взнесенных к огненному небу –как лезвия – лучей прожекторовкресты трассирующих пуль на горизонте,кресты на окнах из полос бумагии – на халатах белых санитарных,кресты обрушенных бомбоубежищ,кресты обугленных и опалённых рощ,кресты прифронтовых дорог разбитых,талонов хлебных тонкие кресты;убитые, крестом раскинув руки,крестом на детях шали и платки,завязанные туго на спине,крестом – вдовы заломленные рукис зажатой похоронкой и крестомупавшая от горя мать седаяв углу перед распятием Христа.И в памяти остались навсегдаподгнившие кресты в железных каскахфашистских кладбищ на моей земле.Крест свастики, Европу придавив,сжимался до могильного креста!..Не знаю, помнят ли об этом те,кто прошлое перечеркнул крестом,себя под ним похоронив заранее…Лицо войны я на всю жизнь запомнилв крестах от первых до последних дней.1965
«Я – подданный страны Поэзии…»
Поэзия – моя держава.Я вечно подданный ее!Михаил Светлов
Я – подданный страны Поэзии,ее посты и рубежина карте мира не помечены –ей вся земля принадлежит.Ее история особая,и времени отдельный счет,я это подданство высокоене променяю ни на что!В ком не слепое отражение,а искра божья в сердце есть,тому священна от рожденияее гражданственность и честь.И ни гектарами, ни акрамине измеряется…Вольна,возделана шотландским па хареми русским пра солом она.С кифарою, бандурой, гуслямив сердцах зажгли огонь добрасловами гневными и грустнымиее певцы и мастера.И равнодушно и растерянноя слов пустых не оброню,я с этим подданством с рожденияРоссии преданность храню.1968
«Голодными…»
Голодными – узнаем цену хлеба,в бессонницу – узнаем цену сна,в ненастье – синь и безмятежность неба,и только в жажду – влаги вкус сполна.Значение любви – поймем в разлуке,на расстоянье – глубину родства,и состраданье к ближнему разбудитв нас только боль – участия сестра.1972
Поэты
До нас из столетья в столетьещемящею болью прожгло:«поэты» и «пистолеты» –рифмуются хорошо.Шипит ядовитою пенойслепая людская молва,захлестывает постепеннопоэта ее волна.Сплетаются сплетни, как змеи,ползет шепоточка цепь…К барьеру, к барьеру смелее,смелей своё слово цель!Пусть щёлкают злобно курками,желтея под пулями слов,и ненависть с ядом курареопять забивают в ствол.Но пусть сквозь барьеры страхатвой голос – как времени глас!К барьеру, к барьеру эстрадыиди под обстрелом глаз!К барьеру, к барьеру страницы,сужая обстрела кольцо!К барьеру, к барьеру границы –Их ненависти в лицо!…У изголовья – столетья.Как лира, пастуший рожок.«Поэты» и «пистолеты» –рифмуются хорошо.1966
«Геометрия города…»
Геометрия городаокружает меня –задыхаюсь от грохотауходящего дня.Опускаюсь по лестницам,поднимаюсь по ним,будто в мир неизвестностия случайно проник.Улиц ломанных линиив два бескрайних ряда,и летящими ливняминад землей провода.Крыш ребристые плоскостии углы кирпичей,перерезали площадибиссектрисы лучей.Я иду коридорамивыйти в поле молю –геометрия городагрудь сдавила мою.Ощущение резкостивсех углов и камней…Но частицы железаесть, наверно, во мне.Потому что твой грохоти твой звонкий металлв годы ранние, город,мой характер ковал.Время рушило гордыегорода в прах и дым –геометрия городавновь росла из руин.Камни ночь оросила,придавив провода,зажигает Россиягорода, города…И притихли деревни,опустели они –и сквозят в отдаленьеодиноко они.Треугольники пашени лекала дорог…Вышли матери нашина заре за порог.1966
«Ищу могилу своего отца…»
Ищу могилу своего отца.Читаю имена на обелискахподолгу от начала до конца –и не встречаю ни в одном из списков.Трещат цикады в зарослях овса.Ищу могилу своего отца.Здесь 271 могилаи 30 238за нашу землю воинов погиблов ту грозную и огненную осень,когда на Тульщине краснел не листопад –кровоточили раны у солдат.И возле каждой, онемев, стою.Желтеют желуди в траве, как пули,и – новобранцами – дубки в строю,застывшие в почетном карауле.И синевы слепящие мазкиокрест качают тихо васильки.Не заживает боль… И, не устав,ждут матери, солдатки и невестыбойцов, погибших безымянно. Стали мой отец солдатом неизвестным.Последнее письмо: «Вступаем в бой!»И продолженьем этих строчек – боль.Оборвалась его дорога здесь.Теней солдатских изваянья встали,чтоб каждый шаг наш, каждый час и деньдорог отцовских продолженьем стали.Стираю слезу с пыльного лица.Ищу могилу своего отца.1968, г. Венёв (Тульская обл.)
«Мальчишки смотрели…»
Памяти брата Сергея
Мальчишки смотрелина звезды подолгу…И в ночь, когда небозакуталось в дым,звезда за звездойна ремни и погоныпод звуки трубыопустились к ним.Прошли опаленныепорохом верстыпо черным болотам,сожженным лесам, –и в чистоте первозданнойвсе звездымальчишки вернулиопять небесам.1968
Работяга
Выпил мужик с устатка,силы отдав без остатка,работая на странуи на свою жену.Из проходной он вышел.Возраст его – угадай?!Всё отдавая, слышалвечно: давай, давай!Черный, худой, курчавый,в ношеном пиджачке,возле «Вин – вод» качаясь,топчется на пятачке.Где она, сила былая,молодость удалая?!Вечно он должен стране,вечно он должен жене.Всем почему-то он должен –только ему не должны.Эхма, пожить бы подольше –на капитал седины.Годы. Какие там годы!Жить бы ему до конца…Но на «заслуженный отдых»дети выносят отца.…Вот ведь – и я работяга:кружит мне голову брагагорьких как водка слов –часто себе во зло.Я до зимы уже д'oжил,нету покоя мне:всем я остался должен –детям, жене, стране!..1983
Русские мужики
Обирали их и обмеряли,спаивали их и охмурялии за бунт – в колы и топоры –их заковывали в кандалы.Досыта не ели хлеба сроду,всех кормили, не копили зла,«черной костью», «сиволапым сбродом»были в титулованных глазах.Но как только темень наползала,угрожала вражеская рать,в раззол'oченных гостиных, залахнервничала испуганная знать.Льстиво шла за помощью к народу:«Вера, мужички, у нас одна,за отечество и за свободувыпьем чашу смертную до дна!»Как на зверя страшного с рогатиной,плечи распрямляя, от сохи,за родную Русь на бой с врагамивыходили биться мужики.И сходились насмерть с вражьей нечистью,гнали по проселкам, большакам…И отстаивали сколько раз отечество!И свободу!Только мужикамтой свободы – разоренный уголда с хозяйством маета одна.ковыляли кое-как за плугом,выпивали «горькую» до дна.И когда на землю ночь ложитсяи глаза цветов полны от слез,кости ваши русские мужицкиевижу в белом отблеске берез.1972
