Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
Кусая губы, Тиади то опускал, то поднимал радостные, но не очень уверенные глаза.
– Да?
Его помощник так преданно и взволнованно дышал, и так замечательно качал блестящим хохолком, что Глеб не удержался от улыбки.
– Чего ты от меня хочешь?
Бельгиец взял Глеба за плечи.
– Я не хочу идти со всеми гулять по городу! Мне уже здесь неинтересно… Меня ждут в посёлке. Женщина. Ты же знаешь, да?
Тиади изо всех сил старался убедить Глеба, не очень рассчитывая на его милость.
– Ну, как?
– А обратно дорогу найдёшь?
Стараясь быть строгим, Глеб внимательно посмотрел в глаза Тиади. Тот вспыхнул, не веря своему счастью.
– Да, да, конечно! Я уже здесь всё знаю! Всё объездил и обошёл! К утру я буду на месте, обещаю! Никто ничего не заметит…
– Ты на такси?
– Да!
– Тогда топай быстрей!
– Спасибо, дружище!
Радость красивого бельгийского парня было безмерным. Он торопливо махнул на прощанье рукой и быстро рванул к выходу.
Капитан Глеб Никитин подошёл к экскурсоводам.
– Ну вот, ребята, настал и ваш звёздный час! Ставлю задачу – необходимо интенсивно прогулять по ночному городу этот пожилой пионерский отряд. Самое главное – не допускайте особых неприятностей, жертв и разрушений. Иноземцы будут забавляться на свои, а вы только должны направлять их энергию и денежные знаки в нужное русло. Можете позвать на подмогу кого-нибудь из своих однокашников. Бюджет это позволяет. Обязательно доставьте всех иностранцев по списку в отель, пугайте их при этом моим скверным характером и возможными происками местного КГБ. Если будут проблемы – звоните. Всё понятно?
– А вы, значит, не с нами?
Черноглазая девушка Лиана разочарованно смутилась.
– Сегодня – нет, не вами.
Глеб Никитин усмехнулся.
– Не горюйте уж так сильно, уважаемая Лиана! Я покидаю вас не со зла и не из каких-то корыстных побуждений. Просто у меня тут внезапно образовалось одно очень неотложное дело. До скорой встречи, коллеги!
День 4. Среда
Несколько красных рук. Одна лишняя
Свежий солёный сыр был неожиданно хорош. Молочно-белый, плотный, с мелкими влажными каплями на поверхностях ломтиков, он нисколько не рассыпался под острым ножом. Холодный… Листик салата и несколько упругих, сочных веточек кинзы, лежащих поверх, охраняли его замечательную прохладу.
И омлет неожиданно оказался, в самом деле, с ветчиной! С настоящей, ароматной ветчиной, приготовленный на вкусном сливочном масле. Тонкая запекшаяся корочка не была ни засохшей, ни подгоревшей – в самый раз.
Капитан Глеб с удовольствием изучил обширно-нежную территорию омлета. Аккуратно и ничуть не протестуя против излишеств, промокнул кусочком белого хлеба некоторые сливочные лужицы на нём и отложил корочку на край просторной тарелки.
Удобная вилка. Тяжёлый низкий стакан с ледяным томатным соком. Всё было сегодня приятно и хорошо.
Но для начала Глеб развернул утреннюю газету, нашёл страницу экономических новостей.
Никто ему не мешал, только звенели иногда за окном редкие ещё трамваи.
И белая полотняная салфетка очень удобно легла потом в руку.
С чашкой кофе Глеб Никитин вышел в гостиничный холл и устроился в большом кресле у окна.
Мужчин понять было не сложно.
Роскошное летнее утро дышало прохладой и хорошими перспективами, а иностранные легионеры по очереди выползали из своих номеров с одинаково помятыми лицами.
«Похмелье – расплата природы за излишества….».
Глеб предвидел всё это с вечера и поэтому не очень настойчиво отправлял своих подопечных в сторону накрытых к завтраку столиков гостиничного ресторана.
По очереди смущённо перемещаясь мимо Глеба, интернациональные мужчины одинаково устало опускались на твёрдые стулья и с отвращением смотрели на приготовленную для них тёплую пищу.
Почти все они забавно похоже и жадно пили минеральную воду из бутылочек.
Но были среди слабаков и несомненные герои. Не думая о мелочах, опытный Крейцер из Бремена дисциплинированно запихивал в себя горячую тушёную капусту, а черноволосый О'Салливан круглыми внимательными глазами изучал варёное яичко, которое ему вскоре предстояло вкусно скушать.
С улицы в холл быстрыми шагами вошёл и огляделся по сторонам румяный взъерошенный Тиади. Заметив близко от себя Глеба, он подмигнул ему, приложил палец к губам и поспешил в лифт.
«Ну, теперь полный комплект! Начинаем! Отставить позывы к тошноте, ребята….».
Опустив пустую чашку на подоконник, капитан Глеб решительно направился к завтракающим иностранцам.
– Приятного аппетита! Надеюсь, что вчерашнее боевое настроение сохранилось у всех?
Очень бледный лицом Мерфи отрицательно покачал головой.
Глеб угрожающе навис над рыжим английским загривком.
– Паникёров к стенке! Я же говорил, что будет трудно! Не поверили?! Приказываю всем есть! Напрягитесь, преодолейте себя…! Жратву по карманам не прятать! Обедать будем теперь только в море! И не ныть, что у кого-то болит голова!
Следующие пять минут были заполнены медленным и траурным позвякиванием столовых приборов.
Скользнув незаметной тенью, за крайний столик без звука присел Тиади. Он явно услышал последние слова Глеба и понял смысл текущей профилактической беседы. Бельгиец явно тоже не хотел кушать после приятных и хлопотных ночных приключений, но, полностью поддерживая своего яростного командира, он демонстративно шустро резал ножом сосиски и запивал их густым, совсем ещё не остывшим какао.
Два ящика холодной минералки Глеб приказал отнести в автобус.
Никто особо в салоне не смеялся, переговаривались тихо, многие дремали.
Большого Кольку вырвало только за городом, на скорбном пятнадцатом километре.
Через час, когда уже подъезжали к казармам, почти весь коллектив ожил. Немцы пытались коллективно петь старинные военные песни, а шведы бубнили что-то своё, показывая друг другу мелькающих за окном автобуса грязных коров и овечек.
…Залы огромной гарнизонной бани пугали гулкой пустотой. Раздевалка пахла хозяйственным мылом и беспощадно вываренными берёзовыми вениками. Ирландский ботаник по имени Стивен сунул было голову в дверь холодной парной, но с отвращением сморщился и резво встал в строй вместе со всеми.