Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
Пребывая в хорошем настроении и в приличном аппетите, Глеб бережно хлопнул Бориску по плечу.
– Наш Тайд, чистоплотный который! Тиади! Ты что, не понял?!
– А-а! Не, он не грустит, сидит за столом вместе со всеми.
Под дробный стук ложек и солдатских мисок по деревянному столу капитан Глеб Никитин занял место во главе.
– Тащи котёл поближе! Только не опрокинь.
Бориска руководил, а Хиггинс и Колька подняли от огня на длинной жерди
– Подставляй тарелки! По очереди – всем хватит!
И зелень на большом жестяном блюде посреди стола тоже вполне прилично выглядела, даже не подвяла за прошедшие полдня.
Глеб предложил самому старшему из присутствующих произнести первый тост. Коллектив начал переглядываться, мало что ещё зная друг о друге. Пришлось помочь. Смущаясь доверием и вкусно кряхтя, поднялся с бревна тот самый, бородатый и тощий немец.
– Господа! Друзья…!
Не дожидаясь даже середины такой великолепной речи, Бадди жадно маханул полстакана водки и замер, выпучив на оратора круглые глазки.
Тот согласился с подобной постановкой вопроса.
– Да, правильно, за нашу встречу!
Гранёные стаканы и эмалированные кружки прозвенели нестройно, но дружно. Маленький ирландец сразу же, в первую секунду торжества, чуть было не подавился большим малосольным огурцом.
– Э-э, нет, приятель! Эту часть нашей тяжёлой жизни фотографировать особо не надо! Совсем скоро она станет ужасно трагичной, и мы не будем выглядеть на снимках осмысленно…
Глеб отвернулся от пристального шведского объектива.
В атмосфере всеобщего ликования и жадного поглощения пищи Бориска вёл себя как-то смущённо.
– Ты же есть хотел?! Чего затих-то?
– Хотел есть, а не пить…
Опять на щеках Бориски выступил почти уже совсем исчезнувший школьный румянец.
– Я не пью водку.
И, не поднимая юных глаз от стола, добавил.
– И вино тоже…
«Ах ты, молодец ты мой, ах, папка-то какой у нас строгий…!».
Не зная пока, как ему поступать в такой деликатной ситуации, капитан Глеб вертел в руке Борискину голубую кружку.
– Я хочу выпить с моим молодым полководцем!
Резво вскочив, с другого конца стола к ним подбежал по залавкам радостный Хиггинс.
– Давай!
Без слов отцы-командиры поняли друг друга.
Бориска увернулся от крупных датских объятий, а Глеб тем временем решительно стукнул чужой кружкой по стакану Хиггинса. Тот немного озадачился.
– А он? Я хочу с ним сейчас выпить!
– Мы спорили утром и он, – Глеб качнул кружку в сторону опешившего Бориски. – Он проиграл мне свой первый дринк! Так ты будешь пить или нет?!
Датчанин согласился выпить и на таких условиях.
– Вот и славненько!
Счастливо
– А как же я дальше…?
– Тащи из моего рюкзака бутылку. Только незаметно.
Близость почвенной тверди полностью вернула к жизни богатыря земли голландской господина Николаса. Обернув вокруг крутых бёдер большое полотенце, он с непередаваемым удовольствием разливал из дымящегося котла вкусное варево. Те, кто сидели поближе, протягивали ему миски под уху самостоятельно, дальние вставали и толпились в небольшой беспризорной очереди.
– Вот, принёс.… Ну и как дальше?
Конспиративно приткнувшись почти вплотную к Глебу, Бориска вытащил из-под рубахи бутылку водки.
– А дальше ты, никому не отдавая этот волшебный сосуд, наливаешь себе и пьёшь только из него. Понял?
– Не-а…
– Дружище, ты минералку любишь, лечебную, без газа?
– Люблю. Запивать ей, что ли буду?
Юность никак не хотела перенимать опыт старших поколений.
С брызгами и бульканьем капитан Глеб наполнил из принесённой бутылки кружку Бориски.
– Пей! Пей, давай! Уговаривать его ещё его нужно! Предупреждаю – будет противно!
Преданный всеми и даже человеком, которому он так безгранично доверял, Бориска зажмурился и сделал глоток…
Действительно, было невкусно. Но он заулыбался, облегчённо вздохнул и чрезвычайно тихо прошептал:
– Спасибо, Глеб….
А тот и сам знал, что тёплая минералка, да ещё и налитая в воняющую водкой бутылку – ужасная гадость.
– Давай-ка покушаем, нам силы ещё сегодня пригодятся.
Первый ящик водки расставился по столу как-то ловко и пропорционально. Граждане наливали себе сами, как и принято в приличном западном обществе. Пили, правда, по-нашему, с небольшим нездоровым остервенением, но за качество закуски Глеб Никитин ручался и поэтому особо пока не беспокоился.
Он сильно намазал себе кусок чёрного хлеба сливочным маслом и поднёс ко рту. Помедлил. За его действиями с нехорошей, даже с несколько пренебрежительной гримасой наблюдал скептический О'Салливан.
– Ты не бережешь своё здоровье. Здесь, – он ткнул пальцем в бутерброд. – Здесь у тебя очень значительное количество холестерина.
«Не берегу, говоришь, моё здоровье…. Берегу, ещё как берегу!».
Капитан Глеб подмигнул практическому итальянцу.
– За меня не бойся. Это у меня от нервов такое – переживаю, понимаешь.
С дальнего бревна к ним опять примчался радостный Хиггинс, притащив за собой на хвосте молчаливого шведа.
– Давай, выпьем ещё! Ты замечательный парень, Глеб!