Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
– Алё, кореш, ты за ствол-то особо не цепляйся!
Усатый контрактник показал Бадди внушительный кулак. Тот всё прекрасно понял, покраснел и стеснительно сложил ладошки между ног.
Личные рюкзаки, чтобы не мешали карабкаться на угрюмую броню, забрасывали тем, кто уже укрепился наверху. Фотоаппаратуру, в ожидании замечательных кадров и сюжетов, никуда не убирали, вешали на шеи и прижимали к груди.
– Закрепитесь! Привяжите рюкзаки! Проверьте карманы, ремни! Если кто что выронит, то останавливаться не будем!
– Курить
– Ага! И пить тоже! Выдумал! Чтобы никаких мне сигарет на борту боевых машин!
Немного понаблюдав за таким мощным, уверенным командованием механик второй машины, военный человек совсем ненамного старше Бориски, смешливо подмигнул ему из своего люка и показал большой палец.
Похвала была почти не к месту. Бориска практически не обратил на неё никакого внимания, только немножко поправил нагрудные ремни и слегка тронул лихой берет на своей голове. Даже не улыбнулся.
Как и планировалось, вся их бригада прелестно уместилась на спинах двух бронированных чудовищ.
Тронулись в двенадцать сорок девять. На выезде из ворот Бориска засёк на своих наручных часах исторический момент. Переднюю машину тут же тряхнуло на камне и под колёса второго БТРа полетели очки растерянного ирландца. С мгновенно распахнутым молчаливым ртом тот замахал рукой, суетливо придерживая сползающий на глаза военный головной убор.
– Вперёд! Не останавливаться!
– У него есть двое запасных. Я интересовался. А чего он…! – Бориска небрежно прокомментировал сверстнику-механику свою беспощадность.
Мягкая ровная колея, мелкий летний песок, зелёная травяная ось по центру лесной дороги. На первых километрах пути многим из них ещё пришлось как-то приспосабливаться, подпрыгивая на ухабах, но потом, как только берег моря исчез из виду, и урчащие тяжёлые машины были со всех сторон обняты солнечными соснами, сидеть под ветерком на тёплой броне стало даже приятно.
Устроившийся на самой корме впереди идущего БТРа, над глушителями, наследник папы-мясника Мэрфи показал пассажирам второй машины неприличный жест. Хиггинс страшно возмутился, оторвал правую руку от надёжного люкового края и ответил озорнику точно такой же пакостью, но при этом очень быстро и два раза подряд. Несмотря на краткость ответного оскорбления Бадди всё же успел сфотографировать действия народного мстителя. Старший лейтенант, командир их боевой машины, заулыбался.
По безлюдному тихому лесу ехали минут двадцать, вовсю разноязыко горланя и по-русски сквернословя. Только в эти мгновения и Бориска догадался, от чего оберёг его тогда Глеб, в казарме, на уроке мичмана Козлова. Ученики оказались способными и энергичными.
Вдруг сидящий спина к спине с Бориской Макгуайер страшно закашлялся, схватился обеими руками за горло и рот. Лицо английского брюнета побагровело, в приступе кашля он едва не падал с мчащегося на приличной скорости
– Что с ним? Что такое?! Астма?
Старший лейтенант отреагировал первым.
– Стой! Остановись на минуту.
– Да спроси ты у него толком-то, что произошло!
Бориска и сам испугался жуткой картины, робко трогая Макгуайера за плечо.
– Ты болен?! Астма? Где твоё лекарство?
Тот хрипел, скорчившись на верхнем люке. Слёзы текли из его прекрасных глаз, лицо было искажено страданием. Наконец он сделал два неуверенных, трудных вдоха. Вытер с губ безобразную слюну.
– Мне… Мне жук в рот попал. Я, кажется, его проглотил!
Бориску как будто неожиданно поцеловали. Причём девочка из старшего класса. Он заулыбался, робко понимая, что избежал большой неприятности, и немедленно перевёл нелепый диагноз лейтенанту.
– Делов-то!
Профессиональный военный со всей силой заехал раскрытой ладонью Макгуайеру по спине. Другой рукой лейтенант мгновенно поймал подданного английской королевы за брючный ремень.
Тот грубо хрюкнул, дёрнулся носом вперёд и выпрямился, крупно моргая. Таким образом, практически неповреждённый российский жук был отпущен на свою насекомую свободу.
Макгуайер опять заплакал, но это были слёзы счастья, вытирая которые, парень наверняка клялся себе больше не разевать рот на нашу трудную и опасную действительность.
Гудела впереди губная гармоника, продолжал громко и неприлично ругаться не по-родному за спиной Бориски голландский хулиган Николас, смешно и немо размахивали руками на переднем БТРе многочисленные немцы, и приближалась, тем временем, таинственная середина их намеченного пути.
Зная трассу, сценарий и дорогу, Бориска потихоньку начинал волноваться. Ответственность давила, он не был полностью уверен в себе. Да и кричать так громко и грозно, как капитан Глеб, он ещё не умел.
В небольшом песчаном повороте передняя машина слегка кивнула, внезапно останавливаясь на спуске, её военный командир поднял руку, подавая знак.
«Ну, кажется, началось! Но почему же так рано?! Это же не здесь, не в этом месте!».
Бориске хотелось рыдать.
Через верх первого БТРа и сквозь шевеление сидящих на его броне людей была подробно видна значительная часть пустынной лесной дороги.
Впереди, метрах в двадцати от головной машины, прямо по центру проезжей части стоял человек в чёрном.
Хоботы пулемётных стволов на обоих БТРах зашевелились. В незначительных и поэтому не опасных для верхних пассажиров секторах стали поворачиваться их башни. Иностранцы забеспокоились, дружно завертели головами. Предполагая знакомую ситуацию, Макгуайр спрыгнул на землю, профессор Бадди начал неловко, нашаривая короткими ножками скобы, задом спускаться со своего стального насеста.