Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
Ещё через некоторое время на просвет дороги выдвинулись из леса и «вискари». Весёлый рыжий немец нёс на спине обездвиженного ирландца, а сам Тиади тащил в руке огромный ржавый капкан, рыхля цепью пыль под своими ногами.
– Это варварство! Как так можно поступать в наше время?! Они же могли его изуродовать!
Капитан Глеб Никитин мельком посмотрел на правую ногу Стивена.
«Крови нет, к тому же прекрасно, что башмаки высокие…».
– До свадьбы заживёт.
– А кто нас пригласил на свадьбу?
Вопрос ирландского симулянта был корыстен, но опрометчив. Смущаясь своего крайне негуманного поступка, немецкий весельчак решительно скинул разговорчивую ношу в песок. Стивен деловито встал и отряхнулся.
– Действительно, всё уже у меня прошло. Не болит.
Тиади плюнул на землю.
Когда на фоне браконьерского орудия охоты по очереди сфотографировались все желающие, капитан Глеб подтащил упирающегося ирландца к ближайшему дереву, надел на его ногу безопасный уже капкан и с разных ракурсов запечатлел его, такого несчастного, на общественную фотокамеру.
Откушав тушёнки и вытирая штык-нож пучком травы, к нему приблизился старший из двух лейтенантов.
– Пилим?
– Нужно. Ты же сам знаешь. Инструмент подготовлен?
– Так точно. Две ручные пилы по бортам на машинах, старшина мой перед выездом их наточил и развёл. Бензопилу паренёк этот, ну, сын Виктора, тоже вчера подвёз.
В пару с Глебом встал, попробовав на палец зубья пилы и оттолкнув при этом невежливо Стивена Дьюара, голландский Николас. С инструментом он обращаться умел, это стало ясно на первом же распиле. Поваленная на дорогу сухая сосна сыпала на песок крупные опилки и разломилась надвое скоро, гораздо быстрей, чем ожидал Глеб. Второе дерево от вырванного с травой корневища споро отделил бензопилой усатый механик-водитель. Немцы поочерёдно, меняясь каждую минуту, смешно дёргали вторую ручную пилу, мешаясь у всех под ногами.
– Хиггинс! Тиади! К барьеру!
Глеб остановил порыв своего могучего напарника и передал орудие труда скучающим в стороне коллегам.
Облегчённые стволы поваленных сосен поочерёдно цепляли на трос и оттаскивали бронетранспортёром в сторону.
Через полчаса после начала работ дорога была свободна.
Джигиты привычно лихо расселись по боевым машинам, Глеб попросил Бориску полить ему воды из бутылки на руки. Фыркая, нагнулся у колеса. Неожиданно и больно зацепил парня за ворот куртки, дёрнул вниз, к своим ногам.
– Кто еще знал о нашем маршруте и месте завала?! Только тихо, не ори.
– Яник…
Спустя ещё тридцать пять минут бронетранспортёры доставили свой возбуждённый десант в лагерь.
Машина-«техничка» и Ян уже ждали их у ворот крепости.
И снова не очень похожие люди принялись по-разному удивлять Глеба Никитина.
Первым, кто подошёл к сумрачному Яну Усманцеву, был Тиади. Со стороны казалось, что он сильно хотел этой встречи и, наконец-то, дождался удобного случая. Бельгиец фамильярно приобнял понурого Яна за плечи, отвёл в сторону, к камням, и настойчиво принялся что-то ему говорить, размахивая свободной рукой.
Остальные разбрелись по палаткам.
В отсутствие ненужного публичного внимания Глеб устроился у стола со своим ножом и понемногу, окуная белое лезвие в стакан с водкой, начал выковыривать из плеча дробинки. Сильнее, чем в лесу, потекла к рукаву кровь.
«Утиной дробью, скотина, пугать меня задумал! Тоже мне, нашёл птенчика!».
Через весь двор, размахивая смятой лентой розовой туалетной бумаги, промчался к угловым подвалам Бадди. В палатке, откуда он так стремительно выскочил, вслед ему раздался гром беспощадного мужского хохота.
– Ого! Да тебя нужно скорей в больницу отправлять!
Тиади победительно усмехнулся, мимоходом посочувствовав Глебу. И очень правильно, по-музыкальному, начал что-то насвистывать на пути в расположение своей команды.
Ян остался стоять у дальнего крепостного пролома один, спиной к лагерю. Глеб в очередной раз протёр плечо от стекающей крови, сильно пощупал кожу вокруг ранок. Дроби, по первым ощущениям, больше в нём не осталось.
А люди продолжали общаться…
По-кошачьи ласково и быстро, увидав, что Ян остался в одиночестве, к нему бросился Макгуайер. Встав лицом к лицу с расстроенным парнем, англичанин минуту тихо и скорбно что-то тому проговорил, потом нетерпеливо начал улыбаться, оглядываться и тоже, как и Тиади, таинственно похлопывать Яна по плечу.
«Странно.… Как будто и этот черноокий зачем-то ждал встречи с нашим маленьким Яником….».
Бельгиец вернулся из палатки, но уже с полотенцем на плече. Почему-то сейчас он казался гораздо выше и умнее, чем в предыдущие дни.
Да и такого нахального напора в его речах ранее не наблюдалось.
– Ну, что, вот и подъехал наш настоящий командир! Теперь многое изменится, не так ли, Глеб?!
– Ян – настоящий? А я что, пластилиновый?
– Конечно!
Радость красивого бельгийца была безмерна. Сочные красные губы Тиади кривились в ехидной улыбке.
– Ты же теперь, после того, как Ян приехал сюда, вернешься к своим делам? К сыну, к бизнесу?
– Нет.
– Как так?! А ты не боишься, что с твоим парнем за время долгого отсутствия папаши произойдёт что-нибудь нехорошее там, на дальнем берегу?
Заботливо заняв обе руки слишком медленным и аккуратным складыванием на столе окровавленного носового платка, капитан Глеб улыбнулся сине и прозрачно в близкое лицо стоящего рядом с ним бельгийца. Взгляд был настолько страшен, что Тиади спешно скорчил извинительную гримаску.
– Ну-ну, что ты… Я пошутил. Мало ли во что мальчикам захочется поиграть с деревенскими девочками в отсутствие родителей…
– Старый я стал, приятель, добрых шуток не понимаю. Могу очень обидеться.
Платок с кровяными пятнами упал под ноги побледневшего вдруг Тиади.