Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
Морпеховские грузовики пришли под командованием уже знакомого им картавого майора.
Хиггинс принялся было трогательно, длинно и непонятно извиняться перед Люсей, но сбился с похмельной мысли, смутился и убежал в огород. Николас крепко, по-мужски прощался с лесником. Безо всякого на то злого умысла богатыри гулко шлёпали друг друга по обширным плечам. Протягивая к коллегам трясущуюся ладошку, Бадди жалобно просил у всех аспирин. Такого лекарства ни у кого из присутствующих не нашлось, и поэтому свеженький
Бородатый немец двадцатый раз фотографировался с местной, хозяйской собачкой. Остальные его земляки одобрительно щупали мощный, вековой, фундамент лесничества.
– О! Я, я! Натюрлих…!
….Подробности хулиганского рейда, которым они затем промчались из леса до своей гостиницы, расположенной в самом центре славного и красивого города, наверняка войдут в устные предания местных краеведов.
Сотни, да что там, тысячи горожан, ранним субботним утром собравшиеся прогуляться на рынок, в хлебобулочные магазины, в свои школы и университеты, стали свидетелями этого разнузданного нетрезвого марша!
Различные песни, военные и не очень, лились из грубых мужских глоток.
Асфальт, приятно щекочущий через армейский грузовик их истерзанные лесными корягами задницы, был удивительно ласков и бархатист! Вокруг было много красивых женщин и все они, без исключения, мило и призывно улыбались славным воинам.
Пива им в машины Глеб Никитин не дал специально. Одичавшие за неделю европейцы могли в экстазе начать бросаться в прохожих и в витрины пустыми бутылками.
С гоготом и, иногда очень неприлично жестикулируя, мужчины спускались, слезали и спрыгивали с бортов высоких грузовиков, остановившихся прямо перед парадным гостиничным входом. Жадные и опытные в таких делах таксисты не могли даже так сразу и определить, насколько же могут быть для них интересны эти чумазые камуфляжные карманы!
Администратор морщился, почувствовав на своей стерильной территории запах костровой гари, пролитой на штаны давнишней водки и жирного лесного мяса.
Чернота под ногтями приличных, вроде, иностранных граждан и их закопчённые лица тоже не вдохновляли прислугу приближаться к дорогим гостям, даже имея ввиду и шикарные чаевые…
При виде огромных старинных часов в холле крохотному Стивену Дьюару вздумалось группово сфотографироваться. Он принялся метаться между мужиками, цапал их за руки, за рукава, подтаскивал к центру зала, уговаривал непокорных.
Капитан Глеб смеялся от души.
– Слушай, Борисыч, убирай быстрей отсюда этих гопников, пока международный гигиенический скандал не случился….
Команда застыла на фоне бронзовых украшений.
Смешной Мерфи во втором ряду чихнул, но тут же извинился. Капитан Глеб ласково напутствовал своих бандитов:
– Прежде чем предаться утехам и забавам, рекомендую всем вам помыться, побриться, переодеться! Ваша гражданская одежда уже доставлена в гостиницу, горничные её заботливо выгладили и разложили в ваших номерах! Вонючие вы мне уже не нужны! Не забывайте, что встречаемся вечером здесь, в казино, на «Ужине Боевого Братства»!
Со всего размаха и, не снимая грубых башмаков, Глеб плюхнулся на шикарную двуспальную кровать, заправленную атласным покрывалом.
– Счастье, Борисыч, пришло в твой дом!
– А ты чего так, не расслабляешься-то?
– Не обращай на мою нежную грусть никакого внимания. Это я в рабочем порядке, для поддержания собственного боевого настроя. В общем, так…
Капитан Глеб выпрямился, сел.
– И ты тоже брейся, делай себе маникюры разные, педикюры…. Я поехал в полицию и ещё в одно заведение. До обеда постараюсь вернуться. Слышишь?
– Ага.
– Ты невнимателен к моим наставлениям – и я этим очень опечален. После водных процедур дозвонись до поселкового медпункта и поинтересуйся у Светланы, почему она своего ненаглядного Тиади всё время немцем называет? Потактичней так спроси, не испугай девушку, объясни, что, мол, ищем её дружка изо всех сил, беспокоимся. Понял?
– Ладно, ладно, запомнил!
– Рекомендую записать.
Заметно было, как Бориске не терпелось залезть под горячий гостиничный душ.
Он то суетливо распахивал свой замученный дождями рюкзак, вытаскивая зачем-то оттуда начатый кусок мыла в смятой бумажке, то заворачивался прямо в камуфляжных боевых штанах в роскошное банное полотенце, то вытаскивал из холодильника и сразу же ставил туда обратно запотевшую бутылку пива. Младший командир на глазах у изумлённой публики терял походную концентрацию.
Грязноватые, но одновременно и загорелые тонкие плечи, сбитые кое-где костяшки больших мосластых кулаков, совсем уже и не пухлые, не мальчишеские щёки….
Глеб мягко улыбнулся, припоминая, с каким усердием в эти дни его юный напарник таскал дрова, толкал машины, грёб тяжеленным веслом.
– Ладно, наслаждайся своей цивилизацией! Я скоро.
Поскольку Ян Усманцев не являлся трупом, а имел всего лишь «тяжёлые раны черепа, нанесённые ему неизвестным лицом или лицами при помощи тупого предмета», из полицейских дверей капитан Глеб Никитин выскочил раньше, чем рассчитывал.
Контр-адмирал, ожидая его, попивал негустой чаёк с тоненьким лимончиком.
– Извини, что выдернул тебя в выходной.… До вчерашнего вечера нам самим ничего не было ясно. Чай будешь?
– Кофе. И ты уж извини, что я не при галстуке – думал сначала со всем разобраться.
– Правильно! Конструктивный подход!
Скуластенький, невысокий, с блестящими чёрными волосами, контр-адмирал Шилов был быстр и манёвренен. Разговаривая с Глебом, он успевал между фразами сбегать от стола к широкому окну, от окна – к настенной карте, потом опять к столу и, по пути, у него получалось ещё коснуться ладошкой высокого книжного шкафа.