Эта война еще не кончилась
Шрифт:
– Вот, – он поставил стакан на столик, – понемногу ешьте. Надо бы фрукты, но их нет. Меду по ложке съедите, потом еще через часик. Много есть вам нельзя.
– Кто вы? – спросил Сашка. Старик молча вышел.
Парни впервые спали на мягких матрацах и укрывались одеялами. Под головами были подушки. Утром обоих вымыли два молодых чеченца. Принесли два корыта с теплой водой, мочалки и мыло. Поглядев друг на друга без одежды, парни ужаснулись – бледные, худые, тела в синяках и ушибах. Длинные волосы, отросшая щетина на подбородках. Им дали рубашки и чистые кальсоны. Молодая чеченка обработала раны. Особенно долго
– Что у меня там? – спросил он Сашку.
– Рана. Тебя кинжалом рубанули, что же у тебя тут может быть? – усмехнулся он. – Меня по плечу, и то караул.
Пока ребят приводили в порядок, старик был тут же. Но сколько вопросов ни задавал ему Сашка, ответа он не получил. Воспользовавшись тем, что старик ушел, он спросил стоявшего у двери молодого чеченца, но снова ничего не узнал.
– Чего ты лезешь с вопросами? – когда женщина и чеченец вышли, спросил Юрий. – Видно, что свои. Вывезти нас не могут. А сказать не скажут: вдруг мы кому-то потом расскажем и назовем фамилию или имя. Мало ли, и среди наших суки есть. Попадет к боевикам и скажет – мол, такие помогли двум солдатам. Главное – живы! – Он подмигнул Сашке. – А так лежать можно и месяц. Теперь мы обязательно жене Соловьева скажем, как он просил. Обязательно!
Локтев от удара в живот согнулся и упал на колени. Коснувшись лбом холодного камня, попробовал втянуть воздух. Это ему удалось.
– Ты офицер? – толкнув его ногой в плечо, спросил коренастый боевик.
– Генерал, – с вызовом отозвался Сергей. Поднял голову. Резкий удар в подбородок выбил из него сознание и свалил на камни.
– Хватит! – бросил стоявший рядом боевик. – Тут еще работы на неделю. Успеешь душу отвести, – усмехнулся он.
– Мне бы летчика, – буркнул коренастый. – Вот над кем бы поиздевался. Или огнеметчика. За убитого огнеметчика пять тысяч долларов дают. Снайперы, считай, только за ними и охотятся. А летчика, после того как нас в Дуба-Юрте прихватил один, я бы его… – Не договорив, скрипнул зубами.
– Здесь нет таких, – авторитетно заявил подошедший белобрысый. – Летунов русских командиры хрен сюда отдадут. Их на обмен или как…
– Ты-то откуда знаешь? – недовольно взглянул на него коренастый.
– Я в охране Лечо Дудаева был, – усмехнулся белобрысый. – Потом одну чеченку за булки прихватил, а она чьей-то родственницей оказалась. Чуть секир-башка не сделали.
Оба чеченца злобно покосились на него.
– Вы меня глазами не режьте, – усмехнулся тот снова. – Я у Хаттаба в почете. Просто сейчас пару недель здесь отсижусь, чтобы Хаттаб родственников успокоил, и снова к нему. Я медицинский институт закончил по кафедре хирургии, – разоткровенничался он, – в Вильнюсе. Хаттаб мои знания оценил, – рассмеялся он. – Может, слышали про Витаутаса Фашиста? – Он подмигнул. – Я это.
Те, снова переглянувшись, отошли. Фашист презрительно посмотрел им вслед. Сергей со стоном поднял голову. Фашист пнул его в бок и, закурив, пошел к сидевшему за пулеметом боевику. Прапорщик внимательно посмотрел ему вслед.
– Ну, сука! – прошептал он. – Сапоги духам лизать буду, все сделаю, но с тобой, паскудина, посчитаюсь! – как клятву, раздельно и торжественно проговорил он.
– Как ты? – подошел к нему Николай.
– Все нормально. –
Авиация ежедневно наносит удары по окраинам Грозного. Войска освободили родину жены президента Масхадова Надтеречный район. Гантамиров создает народное ополчение. Боевики перебрасывают к Грозному силы, готовятся к обороне. Как заявил Гантамиров, ваххабитов поддерживает надежда на повторение девяносто шестого года. Авиация совершила восемьдесят семь боевых вылетов. Президент Ельцин собирается в Турцию на саммит, где будет обсуждаться вопрос о боевых действиях в Чечне.
– Спасибо… – Маша тихо поблагодарила тетю Настю и ушла в комнату.
– Господи, – всхлипнула женщина, – ведь, почитай, все из дитя вынули! Я не видела даже, как она улыбается. Ночами вскрикивает во сне… – Она перекрестилась. – Ладно, они, окаянные, страдают. Ну нас, русских, собаками называют, веры мы не ихней. Но детей-то почто вы калечите? Дети им…
– Тетя Настя, – перебил ее Борис. – Вы вот что, – он протянул ей тысячу рублей, – выйдите на разведку. Послушайте там-сям, что говорят-то, далеко ли наши? А то мой разведчик сломался. Вообще узнайте, какие там новости есть. И курить купите, но так, чтобы никто внимания не обратил…
– Так это сейчас и не спросит никто, – отмахнулась женщина. – Все курят. С малолетних детей до древних старух. Куплю, чего ж не купить-то.
– Мы все думали, что тебя убили, – вздохнула Малика.
– Я так же про вас думал. Илья, значит, погиб, – хмуро проговорил он. – А где Борис, не знаете? Кто же навел на дом? – Денис взглянул на Малику. – Не этот мафиози, который…
– Исламбек за собой боевиков пытался увести. Мы только отъехали, слышим выстрелы. Вернулись сразу. Он нас в машине оставил, а сам убежал. Потом мы по выстрелам слышали, что Исламбек в бой вступил и пытался часть боевиков за собой…
– А второй? – перебил ее Денис.
– Гуча тоже стрелял, – вздохнула Малика. – Борис, Гуча и Богатырь, мы его пулемет слышали, в доме отстреливались, потом было несколько взрывов. Мы посылали внучку…
– Ясно, – кивнул Денис. – Говорите, Илья разорван весь? Значит, он все-таки себя взорвал. А я не верил, думал, так, понты колотит.
– Он не понты колотил, – не поняла Малика. – А «лимонку» собой накрыл.
– Как? – удивился Денис.
– Боевики между собой говорили, – сказала Марият. – Нам внучка Али рассказала. А Исламбека, говорят, захватили.
– Командир где? Я думал, он около рынка и остался. Значит, вырвался и даже Богатыря нашел. Лихо!
– Илью мы случайно нашли, – сказала Малика, – а потом поехали…
– Ты это говорила. А что за ребенок с Борисом? Вот дает Волчара! Здесь сам не знаешь, как укрыться, а он еще и нянькой заделался. Где он сейчас может быть? – вздохнул Денис и задумчиво посмотрел в окно. – Здесь надежно? – просто чтобы что-то сказать, спросил он.
Девушки промолчали.
– Мне знаешь чего хочется? – Денис взглянул на Малику. – Твою знакомую выловить и пополам ее порвать, сучку.