Этернум 5
Шрифт:
– Не исключено, – буркнула я и вдруг обомлела от посетившего меня озарения, – неужели вы хотите сказать, что Ил’Реми готова рискнуть будущим нашей цивилизации только ради того, чтобы мы вывели Тер-Шелла из анабиоза? В таком случае при всей моей политкорректности, я, пожалуй, соглашусь с Луэтой – Ил’Реми и вправду настоящая ведьма, и ей…
Глава
VII
– Не забывайте, что пока это только мои домыслы, – прервал мой возмущенный монолог ригорец,– никаких доказательств у меня нет.
–А они здесь и не нужны! – пренебрежительно отмахнулась я, – все мы великолепно осведомлены о методах Спецкорпуса, да и у Ил’Реми к Тер-Шеллу что-то личное… Понимаю, что это прозвучит довольно странно и, возможно, даже абсурдно, но
– Вы уверены? – анатомическое строение органов зрения не позволяло старпому сузить глаза в задумчивом прищуре, но я уже более или менее поднаторела в ригорской мимике и без труда догадалась, что нестандартных ход моих мыслей вызвал у Рэнда явную заинтересованность. Несмотря на то, что ригорец пропустил мимо ушей мои смущенные извинения, заминать деликатную тему неуставных отношений он, судя по всему, не планировал вовсе. Хотя у меня элементарно не хватало воображения представить, какого рода связь могла возникнуть между этими двумя… Но, видимо, у ригорца было гораздо лучше с фантазией. Так и не дождавшись от меня вразумительного ответа, он молча мерил шагами мостик, пока, наконец, не счел возможным поделиться со мной своими соображениями.
– Допустим, вы правы, и приоритеты коммандера Ил’Реми нам более или менее ясны, -после длительной паузы проскрежетал Рэнд,– не будем разбираться в ее мотивации, сейчас это не так уж и важно. Главное для нас, получить координаты Ригора и провести переговоры с Шартаронской Империей, всё остальное в данный момент не имеет принципиального значения. Знаете, энсин, если бы у меня не было сомнений, что адмирал Тер-Шелл полностью поддержит наши начинания, а не начнет в упор расстреливать имперский флот фотонными торпедами, я бы не стал противиться желанию Ил’Реми и сделал бы всё, как она хочет. Но адмирал слишком непредсказуем и своенравен, чтобы так рисковать, поэтому я до сих пор считаю, что будет целесообразным оставить его в криокамере. Что ж, там, где бессильны нирманийские телепаты, на помощь придет ригорский псионик. Коммандер Ил’Реми меня недооценивает, а зря…
– Вы это о чем? – с опаской уточнила я, но, кажется, Рэнд уже принял решение.
– Я перенастрою транзистор и сниму ментальный блок,– ригорец в очередной раз обошел мостик по периметру и внезапно остановился в шаге от меня, – а когда передатчик снова заработает, вы установите контакт с Генайей.
– Но ведь вы раньше этого не делали, вдруг что-то пойдет не так? – ни на шутку испугалась я,– сэр, может быть, мы все-таки вытащим координаты из подсознания капитана или Греймара?
– Во-первых, это очень долгий процесс, а у нас очень мало времени, – аргументировал свой отказ коммандер Рэнд, – и во-вторых, нам обоим придется выпасть из реальности, и звездолет останется без капитана. Не Луэте же мне передавать штурвал! Нет, Номер Один, это даже не обсуждается, я займусь транзистором, а вы примите на себя командование «Этернумом».
– Есть, сэр! – закусила нижнюю губу я, – умоляю, будьте осторожны!
–Со мной ничего не случится, – изломанный зигзаг линии рта дрогнул в ободряющей улыбке, и на душе у меня мгновенно потеплело, но страх по-прежнему продолжал сжимать мне горло.
– И всё же…, – не выдержала я, но Рэнд так быстро шагнул к передатчику, что слова замерли у меня на губах. Ригорец хорошо понимал, что я до последнего буду его отговаривать, поэтому спешка была вполне оправдана, но когда тонкие, длинные пальцы мягко коснулись металлической поверхности транзистора, я собрала в кулак всю волю, чтобы не поддаться соблазну оттащить Рэнда подальше от этой подозрительной штуковины.
Безучастно наблюдать, как ригорец превращается в застывшую статую, было выше моих сил, но и вмешиваться было нельзя. Лицо Рэнда стало похоже на восковую маску, а пронзительно синие, идеально круглые глаза отсутствующим взглядом смотрели в невидимую точку. Почти двухметровая, нескладная фигура ригорца казалась высеченной из камня скульптурой, в которой будто бы не было жизни, и в бессознательном стремлении убедиться, что с Рэндом все в порядке, я подтянулась на носочках и мимолетно дотронулась до серо-коричневой щеки. Наощупь кожа ригорца была не просто холодной, а ледяной, как у мертвеца, и я в ужасе отдернула руку.
С Рэндом что-то происходило. Он был прикован к передатчику незримыми цепями, его разум блуждал в лабиринтах бесчисленных измерений, а бренное тело неумолимо остывало в материальном мире. Ригорец балансировал на грани двух параллельных вселенных, и каждая доля секунды, проведенная в этом промежуточном состоянии, отнимала у него энергию. Черты Рэнда заострились, пульс замедлился, и в какое-то мгновение я поняла, что его грудь больше не вздымается в унисон дыханию. В недрах металлического корпуса раздался оглушительный щелчок, от гладких стенок полыхнуло неистовым жаром, а еще через миг ригорец внезапно забился в яростных, безудержных судорогах, словно через него пропустили мощнейший разряд электрического тока. Зрелище было настолько жутким, что я невольно впала в ступор и натуральным образом вросла ногами в пол – возможно, меня парализовало совсем ненадолго, но по моим внутренним ощущениям, я целую вечность сражалась с оцепенением.
–Нет! – я с разбегу врезалась в спину непрерывно содрогающегося в конвульсиях Рэнда и в падении сбила его с ног. Я всем весом навалилась на ригорца и, насколько хватило сил, прижала его к полу. Какое-то время Рэнда всё еще продолжало колотить, но постепенно он затих, и честно говоря, я уже и не знала, что испугало меня в большей мере – этот кошмарный припадок или последовавшая за ним неподвижность, слишком похожая на трупное окоченение.
– Коммандер Рэнд! Сэр! Очнитесь! Вы меня слышите, сэр? – мой голос сорвался на истошный крик, а когда я поняла, что ригорец не реагирует на мои призывы, над мостиком разнесся дикий, нечеловеческий вопль. Я и сама не догадывалась, что могу так кричать – надрывно, пронзительно, безудержно, изливая разом всю свою неуемную боль, задыхаясь от рыданий и рвущихся наружу стонов. Теперь я точно знала, что такое крик души – концентрированное горе, тысячекратно помноженное на безысходность. Я уже дважды теряла Рэнда, и ничто не могло заставить меня смириться с потерей, однако сегодня всё было иначе: я низко склонилась над ригорцем, но как бы я не напрягала слух, мне так и не удалось различить даже слабого сердцебиения, а лихорадочная попытка нащупать пульс закончилась впустую по банальной причине нехватки соответствующих познаний.
– Нет! – я упорно не попадала в сенсорный дисплей коммуникатора негнущимися, одеревеневшими пальцами, и вызвать медицинского дрона у меня получилось только после череды неудач. Рэнд по-прежнему не подавал признаков жизни, и, бросая полные надежды взгляды на недвижимо распростертого ригорца, я уже даже не плакала, а тонко подвывала. Чертов дрон всё никак не объявлялся, и вероятно, правильней всего в этой ситуации было бы телепортировать Рэнда прямиком в медотсек, но то ли я не до конца пришла в себя после ментального удара, то ли совершенно растерялась от чересчур стремительного развития событий.
– Пожалуйста, не умирайте! – умоляюще шептала бесчувственному ригорцу я, но гробовую тишину нарушали лишь мои всхлипывания и странное потрескивание на заднем фоне, которое я, поначалу даже не замечала, будучи всецело сосредоточенной на состоянии Рэнда. Пелена с разума понемногу спадала, и на смену хаотичным метаниям вернулись зачатки конструктивного мышления. Не дожидаясь дрона, я приготовилась телепортироваться вместе с ригорцем в медотсек, но тут транзистор издал шипящий звук, и с приборной панели, где до этого стояла железная шкатулка, скатилась тяжелая капля расплавленного металла. Передатчик раскалился докрасна, его корпус не выдержал высокой температуры, и в итоге вся конструкция медленно стекала на пол потоком обжигающей лавы. Я понятия не имела, из-за чего возник перегрев, но в любом случае о двухсторонних телепатических контактах с Генайей можно было забыть. Впрочем, сейчас меня это было последнее, что меня заботило, и даже если бы в эти минуты звездолет оказался между Черной Дырой и шартской эскадрой, я бы всё равно думала только о Рэнде. Я без малейших сомнений намеревалась покинуть мостик, и, будь в этом необходимость, с ничуть не меньшей уверенностью бросила бы на произвол судьбы и «Этернум», и его погруженный в сон экипаж,