Эти спутанные узы
Шрифт:
– Потому что она есть у тебя, – мягко говорит Миша. – Когда ты связала себя узами с Себастьяном, узы убили тебя. А поскольку ты не определила магическим образом своего наследника, корона последовала за заключёнными узами, как про проторенной тропе, и перешла к Себастьяну.
– Тогда в чем проблема?
– Корона звездного света у Себастьяна, – говорит Миша. – И если бы он просто заключил с тобой узы, у него была бы и сила короны. Но ему было мало одних только уз. Он дал тебе Зелье жизни и сделал тебя фейри. Тем самым он привязал магию короны к твоей жизни, прежде чем та могла бы перейти к нему вслед за короной.
Связал
– Магия – жизнь, – шепчу я, вспоминая слова, которым меня научил Финн. Сейчас кажется, что это было очень давно. Но я узнала это о Фейри всего несколько недель назад.
– Без короны и силы Себастьян не сможет занять трон.
Это еще не конец.
Я трясу головой, чтобы прогнать эту мысль.
– Не может этого быть. У меня нет силы Оберона. Я всего лишь человек. – Прежде чем Миша успевает указать на мою ошибку, я качаю головой: – Ты знаешь, о чем я.
– Да, знаю, но ты не просто человек, который стал фейри. Ты не заметила, что во время своего побега утопила дворец во тьме? Что заперла стражников в лагере беженцев в клетках пустоты?
– Да, но я думала… – Я сглатываю.
Магия – жизнь.
Я знала, что когда я стала фейри, мои силы остались со мной, но я никогда не думала, как это может повлиять на корону.
– Никто не думал, что это произойдет, – говорит Миша.
– Ты, кажется, думал.
– У всех нас были догадки о том, как корона может перейти от смертного ко Двору Луны. Но что будет и как она станет работать, если ты умрешь, не заключив узы с кем-то, кто точно может занять престол, не знал никто. Например, что было бы, если бы ты связала себя узами с золотым фейри, в жилах которого нет ни капли Неблагой крови? После твоей смерти корона перешла бы к нему? Это казалось маловероятным, поскольку чтобы унаследовать корону и сесть на престол, нужно иметь королевскую кровь Неблагих. Но то, как Оберон спас тебя – то, как он отдал свою жизнь и передал корону смертной, – противоречит всем правилам. А мы думали, что понимаем, как они работают. Все обсуждали, что будет с короной, если ты умрешь до того, как свяжешь себя узами, – с этой вероятностью были связаны всевозможные теории, – но никто никогда не задавался вопросом, что произойдет, если после заключения уз с Неблагим тебе дадут Зелье жизни.
Я могу только представить, как все сидят и как ни в чем не бывало обсуждают мою смерть. Я бросаю на Мишу хмурый взгляд через плечо.
С губ Миши срывается смешок.
– В чем дело?
– Ты знал. Вот почему ты привел меня сюда. Ты понял это прежде, чем понял кто-то из них.
– Мои шпионы рассказали мне о силе, которой ты владела в Золотом дворце. А затем, в лагере, я собственными глазами увидел, на что ты способна. Конечно, я не знал этого наверняка. Но моя племянница посетила меня во сне в ту ночь, когда мы встретились в лагере беженцев, – она, как ты знаешь, провидица.
– Ларк, – шепчу я. Забавно, что этот огромный новый мир кажется таким тесным. Я уже и забыла, что Миша – дядя Ларк.
Он кивает:
– Да. Она сказала, что у Себастьяна нет того, что ему нужно, чтобы занять трон, и что ты бежишь. И попросила меня дать тебе приют, чтобы ты могла восстановиться. Итак, зная о великой силе, которую ты продемонстрировала, и учитывая пророчество Ларк, я сделал очевидный вывод. А как только Шторм показал мне, как трон отвергает Себастьяна, мои подозрения подтвердились.
– Так вот что ты имеешь в виду, когда говоришь, что Финн и Себастьян борются за меня. Им нужна моя сила.
Точно так же, как они боролись, чтобы завоевать мое доверие, когда у меня была корона.
Это никогда не кончится.
– Думаю, все намного сложнее, но на самом базовом уровне – да. Трон не примет Себастьяна, потому что у него нет силы, и не примет Финна, потому что у него нет ни короны, ни силы. И, очевидно, он не примет тебя, потому что…
– Потому что я едва ли фейри, не говоря о том, что во мне не течет королевской крови Неблагих.
– Ну да. – Он пожимает плечами. – Но даже если бы и текла, корона-то все равно у Себастьяна. Вне зависимости от того, как это кончится, ты нужна братьям, если Неблагой двор хочет устоять.
– Им нужно снова меня убить? – Я разворачиваюсь и направляюсь к столу. С моих губ срывается истерический смешок. – Одного раза было недостаточно?
Миша снова наполняет свой бокал вином.
– Это даже отдаленно не то, что я предлагаю.
– Я никогда об этом не просила.
Он прищуривается.
– Это мы уже обсуждали. Никто из нас не просит о бремени, которое нам приходится нести. Но от этого то, как мы справляемся с этим бременем, не становится менее значимым.
– Почему они не могут просто сделать новый трон?
Он хмыкает.
– Трон – это не просто кресло, принцесса. Это метафора, и его магия сильнее, чем ты можешь себе представить.
– Вот почему ты мне помогаешь, – тихо говорю я, смирившись с происходящим. Я тянусь за бутылкой вина и наполняю свой бокал. И плевать, если оно отравлено. Может быть, все это какой-то коварный план. Может быть, они задумали убить меня, забрать мою силу и передать ее Финну – в конце концов, сестра Миши была замужем за братом Финна. Они все равно что семья. Или, может быть, Миша сам хочет обладать этой силой. Я смотрю ему в глаза и нерешительно подношу бокал к губам.
– Оно не отравлено. Мне незачем тебя убивать. Как я говорил, раньше такого никогда не было. Трудно предугадать, что произойдет, если ты умрешь.
Я закатываю глаза и делаю глоток.
– Это так обнадёживает.
– Ты нужна мне. И была бы нужна, даже если бы у Себастьяна была бы и корона, и сила и в этот самый момент он сидел на троне. Королевство Неблагих невероятно разобщено. Последователи Мордеуса были верны не столько ему, сколько тому, как он правил. Его несправедливые законы и наказания были выгодны немногочисленной элите. И им было нужно именно это.
– Немногочисленной элите? – хмурюсь я. – Я думала, что за Мордеусом стоят массы, и именно поэтому Оберон не смог занять свое законное место правителя, когда вернулся из царства смертных.
– Массы не стояли за Мордеусом, – говорит Миша, и в его голосе звучит смирение. – Массы гибли в этой проклятой войне. Но за ним стояло вокальное меньшинство, и у них была своя власть и влияние. Они поддержали Мордеуса, когда он украл трон у Оберона, потому что знали, что Финн предан простому народу – и его правление перераспределило бы власть и привилегии в их дворе. Последователи Мордеуса были готовы развязать гражданскую войну, чтобы этого избежать, и могу поспорить, были бы готовы и сейчас, где бы они ни были. У Себастьяна нет даже этого.