Этичный убийца
Шрифт:
Мы вышли из машины в тот самый момент, когда копы уводили Игрока. Его запястья были стянуты наручниками, а сам он согнулся дугой: как я узнал позже, в полиции это называется перпендикулярной походкой. Следом за ним двое копов вели Ронни Нила и Скотта. Офицер Томс брала показания у ребят из команды Игрока. Тут же, с совершенно потрясенным видом, стоял Бобби. Возможно, если бы я не узнал случайно про ту маленькую шутку, что он сыграл со мной, мне стало бы в тот момент не по себе — даже стыдно, что я разрушил его карьеру. Теперь же мне казалось, что
— Вот так сюрприз, — тихо сказал я.
— Разве что для тебя, — ответил Мелфорд. — Ты не задумался, зачем я заявился в мотель и сказал, будто ты меня информировал? Разумеется, отчасти и для того, чтобы устроить твоим врагам неприятности, — но не только.
— А зачем же еще?
— Ну, я подкинул к ним в номер пару-тройку вещичек из фургона Ублюдка, а потом сделал анонимный звонок. И поверь мне, полицейским не пришлось копать глубоко, чтобы связать Игрока с наркоторговлей, которой он занимался вместе с Джимом Доу и остальными. Так что они очень быстро получат полную картину.
Я покачал головой:
— Пойми меня правильно. Игрок, конечно, нехороший парень, но он же никого не убивал, а его обвинят в убийстве нескольких человек.
— Ну да, — иронически поддакнул Мелфорд. — Он просто использовал торговлю энциклопедиями в качестве прикрытия для того, чтобы продавать наркотики подросткам. И многие из этих подростков, между прочим, наверняка погибли, а существование тех, кто выжил, теперь наверняка останется лишь тенью того, на что они были изначально способны. Так скажи мне, пожалуйста, какое наказание было бы для него несправедливым?
— А ты не думаешь, что…
— Что? Что мне следовало бы взять вину на себя? А Игрок пусть гуляет на все четыре стороны? Забудь об этом. Я — член постмарксистского комитета бдительности, и мне есть чем заняться. Я стараюсь сделать мир лучше, и этот лучший мир прекрасно обойдется без Игрока.
— Значит, без Б. Б. Ганна мир тоже станет лучше? Ты ведь знаешь, что его убили?
— Конечно знаю. Это сделал либо Игрок, либо Доу. Так что в любом случае правосудие восторжествовало.
— Твое правосудие.
— А кто, по-твоему, имеет право судить человечество, если не я?
Он обошел машину сзади и распахнул багажник. Приподняв дно, покрытое ковролином, он открыл потайное отделение, в котором оказался небольшой чемодан.
— Это тебе. Только пока что пусть еще немного полежит у меня, а то слишком уж много полицейских кругом. Но когда будем расставаться — заберешь.
— А что это?
Мелфорд рассмеялся:
— Не прикидывайся дурачком, приятель. Ты отлично знаешь, что это. Это те самые сорок тысяч долларов, которые они искали. Так что возьмешь их и поедешь в свой университет. Кто знает, может быть, ты еще даже успеешь поступить и в этом году.
— Охренеть.
А что еще можно сказать в подобном случае?
— Но почему ты отдаешь их мне?
Мелфорд пожал плечами и захлопнул багажник.
— Потому что если я стану брать деньги себе, то стану стяжателем и извращу собственные идеи. Если я дам себе малейший повод считать, что действую ради денег, — я тут же потеряю уверенность в себе. Ты ведь уже знаешь, как крепки сети идеологии, и я должен всеми силами стараться их разорвать. Думаю, за эти пару дней я все же успел указать тебе правильный путь. Так что иди вперед. Получи хорошее гуманитарное образование, займись литературой или философией, постарайся внести свой вклад в общественные науки, — словом, попробуй сделать в этой жизни что-нибудь хорошее.
— Наверное, я должен бы был отказаться, — ответил я. — Сказать, что это грязные деньги и что мне от тебя ничего не нужно.
— Если ты так поступишь, я буду очень разочарован. Прошу тебя, Лемюэл, не надо превращаться в робота, который с радостью принимает ложную мораль, а настоящего зла, которое творится вокруг, не замечает. Забирай деньги и уезжай из Флориды.
Я кивнул:
— Ладно. Договорились.
Мелфорд снова рассмеялся:
— А ты парень не промах.
И тут кто-то сгреб меня в охапку. Я уже готов был ударить нападавшего локтем в голову, но какая-то первобытная часть моего сознания опознала знакомый запах, и я застыл как вкопанный. Я понял, что меня не схватили, а обняли, обернулся и увидел Читру. Она мне улыбалась. Ее большие глаза сияли, а алые губы были слегка приоткрыты.
— ? Я ведь, кажется, просил тебя уехать из города, — заметил я.
— А я не послушалась. Я так рада, что у тебя все хорошо! Но почему ты так странно одет?
Я оглядел свой спортивный костюм:
— Долго рассказывать.
И я спокойно, уверенно ее поцеловал, как будто мы были вместе уже давно и поцелуй был для нас самым обычным делом.
— Ладно, детки, я вас оставлю на минуту, — сказал Мелфорд.
Он отошел к машине, сел за руль, включил музыку и принялся кивать в такт ритму.
Читра слегка отстранилась, но в этом движении не было никакой холодности.
— Похоже, торговле энциклопедиями пришел конец.
— Да, похоже. — В этот момент я думал о том, что ее отцу нужны были деньги, а в машине у Мелфорда лежал небольшой чемодан. На университет мне нужно было тридцать тысяч, из которых несколько я уже отложил, — а значит, у меня оставалась еще кругленькая сумма. — Скажи, пожалуйста, а ты очень щепетильна в отношении морали, когда речь идет о деньгах? — поинтересовался я.
— Да нет, не очень, — ответила Читра.
— Вот и отлично. — Я положил руку ей на плечо и притянул ее к себе, вдыхая чудесный мускусный запах ее волос.
— Перекусить не хочешь? — спросила она.
Я, как робот, произвел сканирование своего организма. Спустя секунду я понял, что голоден.
— Очень хочу, — ответил я.
— Так, может быть, самое время съесть по гамбургеру?
— Значит, твое предложение все еще в силе?
Читра ответила улыбкой:
— Может быть, да, а может, и нет… Вот съешь гамбургер — тогда поглядим.