Этичный убийца
Шрифт:
— Но я не об этом хотел поговорить, — сказал Игрок.
В руках у него вдруг оказалась заявка на кредит, подписанная Карен. С другого конца комнаты я, конечно же, не мог этого видеть — я просто знал, что это именно она.
— Бобби сказал мне, что ты с ними долго возился и все уже почти срослось, но, когда речь зашла о чеке, они вдруг передумали. Это правда?
— Да, правда.
— Такого допускать нельзя.
— Я знаю.
— Если уж дошло до чека, дело нужно довести до конца. Более того, должно быть так: ты вошел в дом — значит, дело решено и книги проданы. И чек должен быть
Все это время голос Игрока оставался спокойным, но все более настойчивым и угрожающим — пожалуй, даже гневным.
— Да, и все понимаю. Каждое слово. И все, что за ними стоит. От начала и до конца.
У меня возникло отчетливое чувство, что я слишком много говорю, но я никак не мог понять, чего ему от меня надо, и потому язык у меня работал, словно помело.
— Ну, раз понимаешь, — продолжал Игрок, — то и оставим всю эту фигню. Договорились? — И он сдержанно улыбнулся. — Так что давай, расскажи мне, что там на самом деле произошло. Ведь ты поймал их на крючок, они заполнили заявку на кредит, все было на мази — и что потом?
— Они пошли на попятный.
В моем голосе явно звучала тревога, поэтому я опустил глаза и принялся изучать собственные руки, пытаясь скрыть невольную растерянность и страх. Этот новый Игрок, сидевший прямо передо мной, уже был не прежний религиозный проповедник, который наставлял нас на путь истинный, на путь книготорговли. Это был уже не супер-мега-продавец всех времен и народов по прозвищу Игрок — это был другой Игрок, опасный, который под покровом ночи избавляется от трупов.
— Ага. Пошли на попятный. Это я уже понял. Скажи мне лучше что-нибудь новенькое. Скажи мне почему. Какого хрена они вдруг пошли на попятный?
Не очень-то приятно беседовать с соучастником убийства, когда он не в духе. Но что же было делать? К тому же я и сам был соучастником убийства, так что требовалось срочно придумать какой-нибудь способ уравнять наши силы.
— Но послушайте, Бобби же сказал вам, что я бью все рекорды, и это правда. Я действительно продаю очень много, и еще никто ни разу не отказывался подписать мне чек. И, скорее всего, это больше никогда не повторится. Вы же знаете: в жизни всякое бывает. Это была просто случайность.
— Ах, случайность? Знаешь, Лем, если просто махнуть на случайность рукой, она может повториться, а потом снова и снова. И сколько сделок, по-твоему, ты можешь продуть, прежде чем я должен начать об этом беспокоиться? Сколько? Ну, говори?
Я специально выдержал небольшую паузу.
— Больше, чем одну.
Мне очень хотелось отвернуться, но я заставил себя посмотреть ему прямо в глаза. В конце концов, это его проблема, а не моя.
— Больше, чем одну? Ну ладно. Больше, чем одну. Но их и не должно быть больше. Упущенных сделок быть не должно. Я понимаю, что теперь уже поздновато об этом говорить, но мне все же кажется — хотя, может быть, я и не прав, — что стоит пресекать такие вещи на корню, а не сидеть в одном доме три долбаных часа и заполнять заявку на кредит только для того, чтобы потом просрать всю сделку! Вот так-то, Лем. Так что давай выкладывай, что случилось.
Я закусил губу. Все-таки я был не в кабинете директора, и бояться приходилось не того, что моей маме позвонят и вызовут ее в школу. Меня могли попросту убить — точно так же, как убили Ублюдка и Карен. Я сам видел, как такие вещи происходят; я знал теперь, что это такое. Так что нужно было срочно что-то придумать.
Из подслушанного разговора я почти с полной уверенностью мог заключить, что Игрок знал Ублюдка и Карен — знал, что они за люди, — и придумать нужно было что-то очень правдоподобное.
— Ну, когда жена заполняла заявку на кредит, муж все время мешался. Понимаете, это был просто шут какой-то. Он все время ее отвлекал, даже оскорблял ее, и меня оскорблял. Было видно, что, если он будет продолжать в том же духе, могут возникнуть проблемы. Она очень нервничала, а потом стала что-то говорить про деньги.
— Про какие деньги? — встрепенулся Игрок. — О какой сумме шла речь?
Тут я понял, что наступил на любимую мозоль: ведь Игрок и начальник полиции искали именно деньги, и похоже, что речь шла об очень немалой сумме. Я набрал в легкие побольше воздуха и постарался полностью сосредоточиться на своем спектакле. Нужно было, чтобы Игрок поверил, будто я понятия не имею, о чем говорю.
— Не знаю, просто про деньги. Понимаете? Ну и вот, когда дошло до чека, она вдруг сказала, что ей ничего не нужно.
— Неужели? — пробормотал Игрок. Он снял очки и потер глаза тыльной стороной ладони.
Я был почти уверен, что сыграл отлично.
— Ну, я еще раз попробовал ее убедить. Я снова напомнил им все, что рассказывал и показывал. Напомнил, что с самого начала просил их не тянуть время, а сказать мне сразу, как только они поймут, что мое предложение их не интересует. В общем, я сделал все, как нас учили, но хозяйка меня, по-моему, уже не слушала. Муж, кажется, здорово рассердился — ну, я и понял, что дело пропащее.
— Что за дерьмо ты несешь? — остановил меня Игрок. — Какого хрена им вообще понадобились энциклопедии?
Я уставился на него, широко раскрыв глаза.
— Ну, я не знаю… — ответил я. — Зачем людям вообще нужны энциклопедии? То есть я хочу сказать, это же отличные книжки и вообще…
— Только не надо мне парить мозги! Рассказывай, что было потом.
Я пожал плечами.
— Ну… я и ушел.
— Ушел? — переспросил Игрок. — Вот так вот просто встал и ушел? А ты не сказал при этом: ну и хрен с этими двумя сотнями долларов? Я уже заработал две сотни, а больше мне и не надо! Ты им это сказал?
— А что, надо было? Вы думаете, это бы помогло?
Игрок весь побагровел, но ничего не ответил. Теперь я точно знал, что Игроку нужна какая-то другая информация, но он понятия не имел, как ее из меня вытянуть, вот он и швырял дерьмо о стену, проверяя, не пристанет ли. Поэтому я постарался сдержать раздражение и решил, что должен использовать его растерянность и эту игру в жмурки в собственных интересах. Оставалось только придумать, как именно этот замысел осуществить.
Я уже просто не знал, как поступить. Я чувствовал, что пора уходить, что я уже действую Игроку на нервы, и не знал, что с этим делать. Стараясь протянуть время, я вздохнул: