Этика и психология науки. Дополнительные главы курса истории и философии науки: учебное пособие
Шрифт:
Завершая благодарности, автору особенно приятно отметить, что все возможные коллизии научно-исследовательской работы (правда, только на материале истории и археологии, отчасти философии, филологии и литературоведения) он уже лет двадцать обсуждает с кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником Института всеобщей истории РАН Алексеем Сергеевичем Щавелевым.
Я убеждён, что знакомство с этико-психологической тематикой современной науки для начинающих исследователей, в первую очередь медиков, не менее, если не более важно, чем знание этапов её истории, перечня общенаучных принципов и методов познания, то есть всего того, что составляет сейчас содержание соответствующего курса и экзамена кандидатского минимума.
Профессор С.П. Щавелёв.
15 августа 2010 г.
День археолога
Кого считать учёным?
«Сим удостоверяю, что предъявитель сего Николай Иванович провёл упомянутую ночь на балу у сатаны, будучи привлечён туда в качестве перевозочного средства… поставь, Гелла, скобку! В скобке пиши «борова». Подпись – Бегемот.
– А число? – пискнул Николай Иванович.
– Чисел не ставим, с числом бумага станет недействительной…»
Выражение «учёный»,
23
Лев Давидович Ландау (1908–1968) – физик, академик Академии наук СССР; Герой Социалистического Труда; удостоен нескольких Сталинских (Государственных) премий за расчёты атомной и водородной бомб; лауреат Нобелевской премии. Автор ряда фундаментальных физических теорий – фазовых переходов и сверхтекучести; матрицы плотности; диамагнетизма электронов в металлах и затухания без трения волн в плазме; многих других. Создал знаменитую на весь мир школу теоретической физики, из которой вышли многие Нобелевские лауреаты. В соавторстве с Е.М. Лифшицем и отчасти Л.П. Питаевским подготовил многотомный курс этой науки для высшей школы, переведённый на 20 языков. Личность Ландау, его стиль мышления и уклад жизни вошли в легенду. См. подробнее: Бессараб М. Так говорил Ландау. М., 2004; Её же. Лев Ландау. Роман-биография. М., 2008; Горобец Б.С. Круг Ландау. М. – СПб., 2006.
За словами можно разглядеть вопрос по существу: всякий ли научный работник – настоящий учёный? Есть ведь и неудачные доктора (медики), и бездарные актёры. Кое-где таковых большинство. Но дело тут даже не в «кадровом отстое» (о нём у нас ещё пойдёт речь), а о неизбежной в любой организации «табели о рангах», причём не формальной, а кулуарной, по «гамбургскому счёту» (который придумал учёный и писатель В.Б. Шкловский [24] ). Среди служащих в научных учреждениях и высших школах способности распределяются неодинаково. Не всем же в армии быть полковниками да генералами, а в офисах – учредителями компаний или топ-менеджерами. Но применимо ли подобное ранжирование к людям мысли и творчества? Конечно, да. И в когорте научных работников пригодятся и опытные лаборанты, и рядовые исполнители коллективных научных планов – наряду с талантливыми экспериментаторами и гениальными генераторами идей. Доктору Борменталю из булгаковского «Собачьего сердца» далеко до своего учителя профессора Преображенского, но пока что они не могут друг без друга.
24
Знаменитый борец Иван Поддубный якобы придумал всем чемпионам по цирковой (французской) борьбе периодически собираться в Гамбурге и там соревноваться без поддавков и договорных поединков, чтобы выяснить, кто на самом деле среди них сильнейший.
Виктор Борисович Шкловский (1893–1984) – российский писатель, литературовед, киносценарист. Воевал (унтер-офицером), был ранен на Первой мировой войне. Член партии социалистов-революционеров. После Октябрьской революции бежал в Финляндию, пребывал в эмиграции в Берлине (1922–1923). Прототип Шполянского из «Белой гвардии» М.А. Булгакова. Государственная премия СССР (1979) за книгу «Эйзенштейн».
Честно говоря, абсолютная масса дипломированных исследователей – просто «муравьи». Принесённые ими в общую кучу «палочки»-данные смешаются, «гора» научных знаний мало-помалу растёт, а сами они уйдут в небытие. В истории науки останутся единицы, чьи портреты украсят учебники, а биографии привлекут внимание будущих поколений. Ну, так что ж? Такова вообще участь смертных. Но среди учёных гораздо больше шансов не просто «родить ребёнка», или «посадить дерево», или «построить дом», как у почти всех прочих людей, но создать нечто духовно-творческое, долгосрочное, по сути вечное. Этой, в том числе, надеждой и двигается подспудно наука: дескать, «… будут мои отголоски / звенеть аж до Судного дня / и в сноске – вот именно – в сноске / помянет историк меня» (А.А. Галич).
Более того, именно разница типов личности, способностей и соответствующих им направлений научной работы обеспечивает её системность, динамизм. О типах учёных, равно как и о довольно многочисленных самозванцах в стенах академических учреждений будет сказано ниже. Критерии профессионализма в науке по сути те же, что и на любой другой «умной» практике:
• призвание, когда трудно представить себя, а ближним – тебя в иной сфере занятий;
• соответствующая подготовка (не только официальное образование, ведь бывают в отдельных отраслях исследований и самоучки);
• продолжение (а не прекращение) исследований;
• признание их результатов коллегами (пускай оно порой затягивается на долгие годы).
И то, и другое, и третье, и четвёртое нередко имитируется, более или менее успешно, но это уже особая тема реалистического науковедения.
Иного специалиста готовят десять лет в специализированной средней школе, затем от пяти до восьми лет в школе высшей; принимают в аспирантуру на три года, а то и в докторантуру ещё на пару лет, после чего он преспокойно переходит служить в силовые органы или в коммерческие структуры. Ведь там гораздо больше платят! Там есть шанс получить жильё! Другой будущий «молодой специалист» имеет стопроцентный аттестат ЕГЭ, а заявление о приёме в вуз пишет с грубыми грамматическими ошибками. Многие коллеги собирают почётные звания, публикуют всё новые и новые «сборники научных работ», но ничего действительно нового уже давным-давно не пишут. Наконец, чтобы пришло признание, художнику или учёному жить приходится очень долго. Нередко сотни лет (имея в виду сохранность их творений).
Итак, случается сплошь и рядом считаться или же считать себя учёным, но на поверку ещё или уже им не быть. Но точно так же, повторю, обстоит дело в любой другой профессии. Только практические профессии надёжнее и быстрее отбраковывают кадровый балласт – кто же согласится терпеть убытки из-за нерадивого помощника или бездарного партнёра? В науке же можно десятилетиями паразитировать на более работящих коллегах и даже слыть ничего себе учёным, педагогом.
Причём к науке желает примазаться куда больше народа, нежели, допустим, к искусству или же к бизнесу. Без голоса и слуха не получить консерваторского образования; без стартового капитала не завести собственного дела. Куда легче мнить себе учёным. Не случайно довольно многие лица, от науки далёкие, на досуге занимаются какими-то «исследованиями»,
25
Эрнст Рифгатович Мулдашев (1948 г. рождения) – башкирский врач (хирург-офтальмолог); создатель и директор центра микрохирургии глаза в Уфе (с 1990 г.). Доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач РФ. Скандальную известность приобрёл голословными заявлениями о якобы произведённой им операции по пересадке глаза (все остальные офтальмологи отрицают возможность регенерации сетчатки глаза). Абсурдный, откровенно бредовый характер носят «неакадемические исследования» этого врача (о тибетской прародине человечества; законсервированных где-то в пещерах Гималаев предках – резервном генофонде человечества; и т. п. вздор). Тем не менее книги на эти темы («В поисках города богов», «От кого мы произошли», «Матрица жизни на Земле» и т. д.) широко представлены в продаже.
Так что учёными считает себя гораздо больше лиц, нежели имеется тех людей, которые ими являются на самом деле.
Одним из признаков учёного, наоборот, как и у всякого профессионала, служат мучительные сомнения в своей собственной состоятельности. Точнее, «одним полушарием мозга» мы гордимся своими достижениями, а «другим» подозреваем себя же в самозванчестве, опустошённости [26] . Отсутствие одного или другого из этих амбивалентных чувств характерно для посредственностей (уж эти-то всегда довольны собой, либо впадают в парализующее мысль отчаяние). Баланс гордыни и самоуничижения меняется в зависимости от характера, возраста, перипетий личной судьбы учёного.
26
Вот, например, показательный пассаж из мемуаров Джона К. Гэлбрейта – выдающегося теоретика и практика мировой экономики. Будучи уже международно известным учёным, он из США прилетел в Швейцарию, чтобы написать очередную книгу. Там ему предложили прочесть лекции в женевском Институте международных проблем. А «лекции заставляют много думать. День и час лекции приближались неумолимо; нельзя же стоять молча перед самой невежественной аудиторией. Вот и заставляешь себя выбирать самое главное, делать выводы в уверенности, что никто из присутствующих не запомнит всё настолько, чтобы потом упрекать тебя в некомпетентности. И всё же я пребывал в неуверенности» (Гэлбрейт Дж. К. Жизнь в наше время. Воспоминания. М, 1986. С. 226).
Но история науки знает случаи, когда некто на досуге, вовсе не служа в учебно-научных заведениях, годами действительно создаёт труд, который прославит его в веках. Формально он ещё или уже не подходит под звание учёного, но именно он, а не сонм малодаровитых ленивых коллег с пропусками в институты Академии наук да университетскими дипломами, им является. Известный пример наших дней – Григорий Перельман [27] , бывший научный сотрудник, несколько лет уже безработный, живущий анахоретом, на матушкину пенсию, собирающий в сезон грибы в окрестностях Санкт-Петербурга; доказавший на досуге неразрешимую лет сто теорему Пуанкаре [28] и за это заслуживший самую престижную для математиков награду (медаль Филдса); отказавшийся её получать вместе с денежным призом. Подобные случаи напоминают нам, что, как и везде, в науке только встречают по одёжке (степеням, званиям, должностям), а провожают по иным показателям. Звание учёного не выдаётся раз навсегда с тем или иным дипломом. Его надо заслужить; если хотите – завоевать. А потом много трудиться, даже страдать ради того, чтобы его сохранить. А если вольно или невольно отошёл от академических занятий, признаться в этом хотя бы самому себе. Не делать вида, что ты остался в науке. Вежливо попрощаться с ней. Другие профессии заслуживают не меньше уважения. Тем более в наше время и в нашей стране.
27
Филдсовская медаль – высшая в мире награда для молодых (до 40 лет) математиков, присуждается раз в 4 года. С момента учреждения в 1930-х гг. её получили до полусотни человек, из которых 8 – российского гражданства или происхождения. Вместе с Перельманом в 2006 г. её удостоился другой россиянин – Андрей Окуньков.
Отказ первого лауреата получать премию по-своему закономерен. Григорий Яковлевич Перельман (1966 г. рождения) – ленинградец, выпускник физико-математической школы № 239, механико-математического факультета Ленинградского университета; неоднократный победитель факультетских, городских, всесоюзных и международных олимпиад; старший научный сотрудник Математического института имени В.А. Стеклова; кандидат наук; недолго преподавал геометрию в СПбГУ; в начале 1990-х стажировался в Нью-Йоркском и Бруклинском университетах, но в отличие от многих своих друзей-коллег за границу не уехал, отклонив несколько предложений эмигрировать с гарантией работы. «Мне в России лучше работается», – объяснял он. Уволившись в 2005 г. из института (там его не переизбрали на очередном конкурсе по причине отсутствия публикаций) и из университета, живёт с матерью (отец эмигрировал в Израиль, сестра – в Швецию). Свои соображения о гипотезе Пуанкаре выложил в Интернете в виде препринтов в 2002 г. и 2003 г. за подписью «Гриша Перельман». Денежная составляющая медали Филдса составляет 7 тысяч $, но американский меценат Клей в 2000 г. предложил Бостонскому фонду развития математики приз в миллион $ за доказательство теоремы Пуанкаре. Большинство математиков признало его единственным автором правильного решения. Президент Международного математического общества приезжал в Петербург и два дня пытался убедить Перельмана принять награду. Тот заявил: «Если доказательство верное, другого признания не требуется».
В начале 2010 г. Институт Клея предпринял новую попытку наградить русского гения – присудил ему свою особую Премию тысячелетия, с тем же денежным эквивалентом в один миллион долларов. Информационные агентства мира дружно сообщили: 46-летний учёный, живущий с матерью в скромной двухкомнатной квартире в спальном районе Петербурга, думал над тем, принимать ли миллионную награду, и в конце концов окончательно от неё отказался.
28
Анри Жюль Пуанкаре (1854–1912) – французский математик, физик; историк и теоретик науки. Член парижской Академии наук (1887); с 1906 г. её президент; иностранный член-корреспондент Императорской Академии наук России (1895); член французской национальной академии (1909). Автор фундаментальных работ по небесной механике, астрономии; дифференциальным и интегральным уравнениям, теории чисел; теории вероятности; неэвклидовой геометрии; топологии; электромагнетизму; «Курса математической физики» в 10 томах; релятивистской динамике (в связи с чем является (вместе с Лоренцем) непосредственным предшественником теории относительности А. Эйнштейна); квантовой теории.