Этика и психология науки. Дополнительные главы курса истории и философии науки: учебное пособие
Шрифт:
При такой системе не позавидуешь и молодым учёным. Тем слишком долго приходится ждать не то что общественного признания да руководящих постов, но просто нормальной оплаты по реальному труду. Какое бы замечательное открытие ни сделай, как много ни создай научной продукции, ты до седых волос останешься сначала ассистентом, младшим научным сотрудником, через годы доцентом, научным сотрудником, если твои шефы не позволят тебе ускоренно повысить своё служебное положение. Но в любом коллективе на лучше оплачиваемую вакансию претендует немало взрослых коллег. Они ведь всю жизнь трудятся в этой лаборатории, на этой кафедре! Не признаются же, что просто, как говорится, небо коптят там…
Так что у нас в науке карьера зависит не от тебя, а от твоих начальников. Многие из последних не терпят возле себя конкурентов. Зато поощряют подхалимов
Науковеды именуют эту ситуацию презрительно – «служивая наука». Если выбрать «сохранение нашей архаичной системы ведомственного управления наукой, то процесс вырождения кадрового потенциала будет прогрессировать, и никакие финансовые вливания или «косметические» улучшения здесь не помогут. Наша наука превратится в сферу подготовки талантливых молодых и энергичных специалистов высшей квалификации для других областей деятельности внутри страны или для зарубежных исследовательских институтов. В наших же институтах останутся те, кого привлекает карьера в бюрократической организации – таких у нас тоже немало.
Вот только нужна ли нам служивая наука?» [39]
Если разобраться, мы тут ведём речь не только и не столько об абсолютном хронологическом возрасте учёных, сколько о более или менее демократических механизмах их профессиональной мобильности, как «горизонтальной», так и «вертикальной». Ведь как бы то ни было, только в постсоветской России открылся «железный занавес», прежде всего для молодых исследователей, и они широким потоком устремились за границу, а кто-то ищет лучшее место работы на просторах отечества (чаще всего, перебираясь из глухой провинции в гораздо более кадроёмкие столичные центры). А это правильно, хорошо, и для бывших, и для нынешних учёных, если разобраться.
39
Мирский Э.М., Барботько Л.М. Нужна ли нам служивая наука? // Наука в России: современное состояние и стратегия возрождения. М., 2004. С. 58.
Тогда же у нас появились более или менее молодые доктора наук и старшие научные сотрудники, даже члены-корреспонденты РАН и директоры отдельных её Институтов. Часть из них вполне заслужили высокие степени и звания, руководящие должности. А часть их как-то сфабриковала, если не просто купила. Так что некоторое омоложение научных кадров у нас налицо, но оно принимает не всегда справедливые и своевременные формы. Меняется (хотя и очень медленно) личный состав разноуровневых кланов и группировок руководителей науки и образования, а не сам мафиозный принцип руководства наукой. Голос каждого из множества рядовых сотрудников чаще всего ничего не значит при решении важнейших вопросов жизни и работы научных коллективов. Права и обязанности в большинстве научных коллективов распределены не симметрично: кому-то можно всё, кому-то – ничего. Профессиональные союзы и общественные советы всего коллектива работников при такой системе ничего не значат и существуют для галочки, в качестве ширмы для авторитарной бюрократии. Из такой науки всегда будут бежать те, кто по возрасту и способностям способен к побегу; в такую науку беглецы никогда не вернутся.
А ведь в истории русской и советской науки встречались отрадные образцы гармоничного сотрудничества старших и младших, как по возрасту, так и по должностям. Например, A.M. Будкер, чьим именем назван теперь Институт ядерной физики Сибирского отделения РАН, при жизни боялся остаться в окружении узкой группы единомышленников. Он справедливо полагал, что как они ни будь толковы и доброжелательны, информация, получаемая от них, окажется неполной, чреватой шаблонами в ответах на вызовы жизни их коллективу. Поэтому Андрей Михайлович создал свой знаменитый «круглый стол», за который усадил всех членов учёного совета. Именно тут решались все важные для Института проблемы. Директор
Академик РАН и РАМН, ведущий специалист по онкологическим заболеваниям Гарри Абелев [40] справедливо подчёркивает особую психологическую атмосферу, которая только и способна объединить усилия исследователей старшего поколения и молодых. «Старшие исследователи богаты здравым смыслом и являются его носителем. Молодые – носители пробивной энергии, жадны в освоении новых методов. Такое сочетание требует высокой порядочности с обеих сторон, такта и этических принципов, не формализуемых, но возникающих непредвиденно в процессе работы. Вытеснение и грубость в этих отношениях совершенно нетерпимы, непродуктивны и разрушительны для творческой работы».
40
Гарри Израйлевич Абелев (1928 г. рождения) – специалист в иммунологии и онкологии. Сотрудник Института экспериментальной медицины Академии медицинских наук СССР (с 1950). Доктор биологических наук. Действительный член РАН (2000). Профессор МГУ (с 1964). Заведующий лабораторией в Российском онкологическом центре имени Н.Н. Блохина РАМН. Государственная премия СССР (1978).
Тема старцев неустранима из корпоративной этики, хотя весьма деликатна. Здесь имеется в виду пожизненная монополизация власти, административного ресурса, а не сам по себе возраст и даже не просто пребывание в академическом коллективе. Не возраст сам по себе, а тип личности способен скомпрометировать любой возраст, извратить его возможности. А продуктивно работать можно и в штате, и на части ставки, и на полной пенсии. В этом состоит крест или привилегия учёных и прочих людей творчества.
Онемевший после инсульта великий режиссёр Антониони свои последние фильмы режиссировал жестами. Их поясняла его последняя спутница жизни, которая была моложе метра лет на 40. Кто захочет оказаться в подобной ситуации? «Живым трупом» среди «племени младого, незнакомого»?..
Хотя, если подумать, то в отдалённом будущем своей судьбы и такое может показаться даже заманчивым… Один из героев Н.С. Лескова желает своему благодетелю «сто лет жить и ещё пятьдесят на карачках ползать…» Именно пожилые учёные – таких было немало – мыслили и сочиняли свои интереснейшие труды и в инвалидском кресле, и на больничной койке, и в тюремной камере, и даже в сумасшедшем доме. Да минует нас чаша сия, а судьба даст возможность подольше сохранять работоспособность. Как писал незабвенный Юрий Иосифович Визбор: «…Я ж на чутких врачей уповаю тайком, / Если это конечно в природе возможно».
Мой любимый актёр и режиссёр Клинт Иствуд, родившийся в 1930 году, до сих пор плодотворно работает в кино, сняв более 30 фильмов. Журналисты с недоумением спрашивают его: «В чём секрет вашей вечной молодости?» Метр снисходительно отвечает: «Последние 40 лет изо дня в день посещаю тренажёрный зал. Даже к съёмочной площадке прилагается спортзал». «Ведь вы вполне можете уйти на пенсию, проводить всё время в семье или на площадке для игры в гольф…» «Действительно. Но я не вижу причин остановиться, пока нахожу оригинальные сюжеты и пока мне нравится сам процесс работы. Один мой коллега снял последний фильм, сидя в инвалидной коляске и вдыхая кислород из баллона. Можно и так работать. Я намерен продолжать, пока не превращусь в инвалида». Хотя и это не конец.