Это бизнес, детка!
Шрифт:
**** Sole meuni`ere — жареный в муке морской язык, подаваемый с соусом из растопленного масла. Типичное французское блюдо, ещё и необыкновенно вкусное.
Глава 12
Смородинов долго гонялся за мной, то с топором, то с кнутом, которым щёлкал в воздухе, потом догнал на юркой спортивной машине, выскочил прямо передо мной и заломил руки за спину, прижав к капоту лицом. Я вырывалась, пыталась кричать, что ещё не достала то, что ему нужно, но обязательно достану.
И проснулась. Антуан как раз спихивал с кровати нагло разлёгшегося мордой на моей груди Бакарди:
— Иди отсюда, иди, паршивец!
Собака соскочила на пол с обиженным ворчанием, а Антуан склонился надо мной:
— Кошмар приснился? Ты бормотала во сне и отмахивалась руками, чуть мне в нос не попала.
Смутившись и натянув одеяло на грудь, я тихо ответила:
— Не помню…
Он дёрнул одеяло на себя:
— Отдай, это мой край. И вообще… Ты что, одетая спишь?
Бросив взгляд на ту самую грудь, которую пыталась прикрыть, я кивнула — даже не разделась, пригрелась рядом с маркизом и уснула… Вот клюшка! Антуан хмыкнул, жмурясь:
— А сколько времени?
— Ночь, по-моему.
Я села, подтянув колени к животу и наблюдая, как он встаёт и пошатываясь идёт в ванную. Оттуда донёсся плеск воды, фырканье, потом Антуан вернулся:
— Всего три часа ночи, давай обратно.
И лёг рядом, потянул меня к себе:
— Сними ты это платье!
Смотри-ка! Оклемался! Даже тон свой властный снова нашёл. Вот тебе, Алёшка, по мордасам. Дурочка из переулочка. Надо было вчера снять кольцо и уйти. Теперь терпи и снова играй роль. Я неловко стащила платье через голову, оставшись нагишом, и попыталась отвоевать кусок одеяла. Но Антуан не дал:
— Я хочу посмотреть на тебя.
— Что я, картина, что ли… — буркнула, но руки от груди убрала. Он смотрел. В комнате царил полумрак, которые рассеивали лишь светильники снаружи, и в этом таинственном полумраке оливковые глаза блестели очень тёмным серым. Антуан протянул ладонь, коснувшись шеи, провёл пальцами по плечу, спустился по ключице, словно прочертил линию между грудей, скользнул по животу и замер.
— Какая нежная кожа… Ты как призрак в этой комнате. Умей я рисовать — нарисовал бы тебя такую…
— Я не призрак, — осторожно ответила ему, чтобы не рассердить. — Я живая.
— И тёплая, — согласился он. — И сильная… Это ты притащила меня сюда? Ты вела машину?
— Я.
— Ты и машину водить умеешь…
Его
— Антуан, тут можно раздобыть какие-нибудь кроссовки на мою ногу? — почти жалобно спросила я. Он опешил на секунду, а потом съязвил:
— Между прочим, я кого-то спрашивал — всё ли купили или надо что-то ещё!
— Я забыла, — с улыбкой покаялась и увидела ответную улыбку, но всего лишь тенью. Она исчезла, и Антуан серьёзно сказал:
— Если ты собралась бегать по утрам, то это подождёт. Утром после завтрака мы выезжаем в Париж. Выставка через три дня, до неё мне нужно успеть проверить брошь.
— Хорошо. Но мы можем заехать в Ниццу? Мне нужно кое-что забрать в гостинице!
— Если только забрать, то заедем, — великодушно согласился мой работодатель.
Он сел в кровати, стащил через голову рубашку:
— Ты меня раздевала, полагаю? Чего тогда полностью не раздела?
— Как ты себе это представляешь?! — теперь моя очередь язвить. — Ворочать такую тушку, это надо быть Шварценеггером! А я тоже пила вчера, не забывай!
— Забудешь тут, — пробурчал он, возясь под одеялом. Космос, неужели он снимает трусы? Точно, бросил на пол… И что сейчас? Может, алкоголь пробуждает в нём скрытые способности?
Антуан снова лёг и потянул меня к себе. Я оказалась головой на его плече, рука сама собой устроилась в районе живота. Антуан обнял меня за плечи, взялся за пальцы и легонько направил их ниже, к холмику. Горячему, но всё такому же вялому и недвижному.
— Просто положи вот так руку.
Я замерла, слушая гулкие удары сердца через клетку рёбер. Через тёплую гладкую кожу. Потом, видя, что ничего не происходит, устроилась поудобнее. Антуан с запинкой спросил:
— Ты сказала в ресторане, что я тебе понравился, а сейчас? Я всё ещё нравлюсь тебе?
— Да.
— Даже если ты знаешь, что я не смогу доставить тебе удовольствие?
— Причём тут это…
— При том, что… Впрочем, ты права. Давай просто спать.
Я приподняла голову, глянув ему в глаза. Они смотрели грустно, но в тот момент, когда он поймал мой взгляд, снова навесил дурацкую ширму. Я готова была разозлиться, но Антуан медленно потянулся губами к моему лицу. Сейчас поцелует… Поцелуй же меня, наконец… Чёртов маркиз! Но он только чмокнул в щёку, задержавшись на ней губами чуть дольше, чем полагается. Разочарование… И под моей рукой тоже ничего не шевельнулось. Чудес не бывает…
— Спокойной ночи, Алекс.