Это бизнес, детка!
Шрифт:
Я отложила деньги в сторону, встала, поправив кружевную оторочку воздушного неглиже, и подошла к маркизу, обняла его за талию:
— Вот какой мне интерес идти ужинать туда без тебя?
— А вдруг у тебя другой клиент есть, более денежный, — пробурчал Антуан, как-то сразу обмякнув в кольце моих рук.
— А ведь я была о тебе другого мнения. Представь, я думала, ты умнее…
Он даже вздрогнул, словно я его ударила. Потом спросил, всё так же глухо и закрыто:
— Разве
— Сам вчера сказал, что я не путана, — тихонько рассмеялась я ему в спину. — Так может, перестанешь обращаться со мной, как с наташами?
— Сказал же, отвык…
— Ну так привыкай и прекращай кидаться деньгами!
Я бросила его посреди комнаты и снова уселась на кровать — хотелось кофе. Если честно, я лукавила лишь наполовину. Конечно, дело важнее всего. Но терять расположение Антуана и думать, что он всю жизнь будет вспоминать обо мне, как об аферистке и проститутке, не хотелось. Совсем.
Ничего, выкручусь как-нибудь. Чтоб и рыбку съесть, и на люстре покачаться.
Мой маркиз глянул на меня с улыбкой:
— Хорошо, договорились. Но эти деньги пусть остаются у тебя.
— Хитро придумал, — помешивая кофе, я в шутку покачала головой.
— Я вообще хитрый. Ладно, я поехал, встречаемся здесь в полпятого.
Он бросил мне на кровать ключи на колечке и быстро ушёл. Видимо, чтобы не выслушивать ещё одну отповедь, для которой я уже открыла рот. Беспечный Антуан… Собственно, мне это только на руку, но ведь жалко парня. Обожжётся один раз на Алёшке, потом вообще ни с кем не захочет дела иметь. Хотя… Ему, наверное, уже и не надо будет. Огурчик-то не шевелится.
Кстати, о птичках. Я метнулась к сумочке, чуть не пролив кофе на покрывало. Пакетики, вчера вечером благополучно украденные со рабочего стола Габриэлы на кухне, лежали, завёрнутые в бумажную салфетку, в карманчике под молнией. Это, конечно, меня не касается никаким боком, но, если я не узнаю, в чём дело, буду мучиться угрызениями совести всю оставшуюся жизнь. Телефон лежал там же, предусмотрительно поставленный на бесшумный режим. Впрочем, звонков не было.
Я раскрыла меню, нашла список контактов и с досадой покачала головой. Профессионалы хреновы. Два контакта, один из которых «мама», а второй «босс». Так и надо Смородинову. Пусть людей лучше подбирает.
На всякий случай, я не стала звонить из квартиры. Кто их знает, может, в телефоне маячок. Может, они меня по сигналу вычислят, заявятся… Нет. Я допила кофе, приняла душ, накрасилась, как смогла, чтобы люди не шарахались от синяка на скуле, оделась и вышла на улицу, заперев дверь. Надо быть осторожной. Даже если не сунутся в ближний бой, могут следить. Поэтому вспомнила все уроки по маскировке, села в проезжавший мимо автобус, через несколько остановок вышла и вскочила в подъехавший другой автобус. Покинув его в каких-то странных кварталах, установила приложение «Такси Парижа» и заказала машину по локализации. Всё это время незаметно оглядывалась, но хвоста не было.
Такси
Гудок. Я откашлялась. Надо говорить чётко, уверенно, холодно. Гудок. Главное — не показать, как мне страшно. Гудок. Я не боюсь. Я буду представлять, что с мелкими лежу на пляже и слушаю тихий шорох моря… Мне ответил раздражённый голос, который я так хорошо запомнила:
— Дёма, что? Только быстро, у меня…
— Дёма пока не в состоянии ответить, — холодно перебила его я. — А у меня к вам есть вопрос.
— Ты-ы-ы? — изумился Смородинов, но очень быстро взял себя в руки: — Что ты хочешь?
— Спросить. У нас вроде была договорённость. Я даже помню что-то про срок в три недели, не так ли?
Неразборчивое бурчание я приняла за утвердительный ответ. Продолжила:
— Почему вы нарушаете данное слово? Я не собираюсь работать в таком окружении.
— Ты вышла на покупателя, почему не привезла бриллиант?
— Я. Так. Не работаю, — чуть ли не по слогам повторила для непонятливых. — Мои услуги обычно стоят дорого, потому что я всё делаю аккуратно, чтобы клиент не подкопался.
— Оно и видно, — хмыкнул Смородинов.
— Не видно. Ваш случай — исключение из правил, и мне бы очень хотелось знать, как вы меня вычислили. Потому что в себе я уверена.
— Не стоит быть слишком самоуверенной, деточка.
Он процедил это сквозь зубы, чем немерено выбесил меня. Я бросила в трубку:
— В любом случае, отзовите своих горилл немедленно. И ещё — я хочу поговорить с дядей. Иначе бриллианта вы не увидите.
— А ты не увидишь своих чудных братика и сестричку.
— Если вы не дадите мне поговорить с дядей, я буду считать, что они все уже мертвы. Сами знаете, к чему это приведёт.
— Не смей угрожать мне, соплячка! Ты ещё не родилась, я уже был известен в ваших кругах.
Моё сердце билось так быстро, что пришлось приложить руку к груди, чтобы увериться — оно ещё тут, не выскочило. Но голос мой был всё так же холоден и твёрд — море, песочек, чайки…
— Я в курсе. Думаете, мы полезли бы к вам, не выяснив некоторые детали биографии? Всегда решали дела по чести, а тут вдруг такие финтиля! Повторяю второй и последний раз. Я хочу услышать голос дяди. Иначе бриллианта вы не получите.
В трубке молчали. Но я прямо-таки слышала напряжённый скрип извилин. Смородинов размышлял. Блефую я или нет. Конечно, я блефовала. Он мог бы просто послать меня и устроить ещё одну атаку на Антуана. Но, вероятно, олигарха проняло моё показательное выступление. А может, он просто задумался, почему я звоню с телефона одного из его бойцов. В любом случае, мне процедили сквозь зубы: