Это бизнес, детка!
Шрифт:
— Но и не мои. Предоставлю тебе самому разбираться с женщинами. Мадемуазель, прошу пардон, мне нужно отойти ненадолго.
Цоканье каблучков за спиной заставило Антуана нервно вздрогнуть. Я сжала его пальцы в ладони и обернулась первой. Девушка, которая подходила к нам, была отдалённо похожей на Лорана, во всяком случае, её нос рисковал через лет десять вырасти до размеров мишель-галабрюевского. Дочка, решила я. Неужели…
— Здравствуй, дорогой, — улыбнулась Николь, и мне показалось, что она
— Рад видеть тебя в добром здравии, Николь.
— Как мило было притащить сюда свою эскорт, надеюсь, ты хорошо заплатил ей?
Мне захотелось убить её, но я только улыбнулась, снисходительно подняв брови. Девушка передёрнулась, как если бы увидела огромную мохнатую гусеницу, а Антуан уже спокойно заявил:
— На сегодняшний момент она обошлась мне гораздо дешевле, чем ты.
Николь такое заявление не понравилось, поэтому она сузила большие тёмные глаза с явно наращёнными ресницами и хмыкнула:
— Конечно, ты же, кроме денег, больше ничего дать девушке не можешь. Даже не оттрахать как следует. Уж я-то знаю!
Мне стало противно, как будто случайно раздавила босой ногой таракана, и я крепче прижалась к Антуану:
— Говорят, если мужчина не может — это не он импотент, а его женщина деревяшка.
Как будет бревно по-французски, я не знала, поэтому у меня получился «ствол дерева». Но Николь, видимо, всё же поняла, потому что скривилась и вспыхнула:
— Ты бы уже молчала, деточка, тебе вообще никто слова не давал!
— Я думала, что Франция — демократическая страна, и здесь каждый может выразить свою мысль, если она не о поддержке террористов или против президента, — я вложила в голос как можно больше дружелюбия, и, похоже, именно это вконец разозлило девушку. Или мой нарочитый акцент. Красавица сжала губы в ниточку, опалила Антуана взглядом разъярённой и оскорблённой фурии, а затем удалилась с разворотом на каблуках. Если бы глазами можно было убивать, вместо нас с маркизом на лужайке уже валялось бы два хладных трупа.
Я перевела дыхание и подняла лицо к Антуану:
— Прости, но что это было?
— Николь.
— Твоя бывшая жена?
— Почти.
— Почти бывшая или почти жена?
Антуан чмокнул меня в макушку и шепнул на ухо:
— Я потом всё тебе расскажу. После такого выступления ты вправе знать, кому наступила на ногу. А сейчас… Хочешь взглянуть на паука?
— Да уж непременно, — пробурчала я. Вот только ревнивых бывших мне в жизни не хватало.
_____________________
* Louboutin — марка обуви, которую
** Nude — если кто вдруг не знает, это телесный цвет))
*** Brisez le silence (фр.) — разбейте молчание. Слоган известной ассоциации, помогающей женщинам уйти от жестокого обращения в семье.
**** Chandeleur (фр.) — празднуется 2 февраля в католических странах, когда все пекут блины
Глава 18
— Он такой восхитительно… омерзительный! — выдохнула я при взгляде на паука. В натуре за стеклом он был гораздо гаже, чем на фотографии в компьютере. Одна из лапок чуть погнута, бриллианты сверкают так, что глазам больно, а ярче всех — голубой, огромный. Сколько такой может стоить? Мой хамелеон, тот, что сидел в кольце на пальце Антуана, в подмётки этому не годился. Но… Даже если бы стоял вопрос об инвестиции денег, паука бы я не купила.
— Я полностью согласен с тобой, — выдохнул Антуан мне в волосы, наклонившись вместе со мной над витриной. — Знаешь, за что я люблю старинные украшения? От них исходит сильная энергия. Не одинаковые, не штампованные мастером на раз-два, а штучные, сделанные в единственном экземпляре, с любовью к кому-то.
— Интересно, это сама жена попросила ювелира сделать ей паука, или он придумал его, а ей пришлось согласиться?
— Этого мы никогда не узнаем. Я уверен лишь в одном — паук настоящий, подлинный, вывезенный немцами из оккупированной Белоруссии. Правда, историю его передвижений никому проследить так и не удалось, но теперь он в надёжных руках.
— Ты давно знаком с Лораном?
Антуан странно глянул на меня, потом пробурчал:
— С университета. Почти столько же времени, что и с его дочерью.
Я кашлянула и тактично промолчала, потянув Антуана к следующей витрине. Там лежал целый жемчужный комплект — серьги, колье, диадема и браслет. Маркиз усмехнулся:
— Примечательные вещицы. Любимые драгоценности Одри Хепберн… Мне страшно представить, сколько Лоран заплатил за них.
— Она знала толк в украшениях, — с уважением кивнула я. Жемчуг отличался исключительной чистотой и нежным изяществом. Но это не мои камни. Мне больше нравятся бриллианты. Поэтому я передвинулась к витрине справа.
— Какая прелесть! — воскликнула. — А почему только одна серёжка?
Она была в форме цветка и капли одновременно. Вытянутая и изогнутая, как хвост падающей звезды. Белое и жёлтое золото, маленькие алмазики в середине и массивная застёжка. Что-то знакомое, очень знакомое…
— Тут какая-то страшная история, — словно нехотя ответил Антуан. — Вторая была украдена при ограблении вместе с другими драгоценностями семьи. Убийство троих человек. Где-то в Польше, что ли…