Это был конец Августа
Шрифт:
– Хочешь выпить?
Он кивает, и я тут же разворачиваюсь в сторону кухни.
Странный вечер. До чего же странный вечер.
Достаю вино из холодильника, два бокала из шкафчика и ставлю их на столик. Тристан проходит на кухню, потирая рукой шею, и я ловлю себя на мысли, что даже само его присутствие в моем личном пространстве ощущается знакомым.
Дикость, но это так.
– У тебя есть сыр? – спрашивает он.
– Да, – киваю себе за плечо. – в холодильнике.
Опускаюсь на один из двух стульев за столом и открываю бутылку.
Тристан быстро находит дощечку, нож, сыр и присоединяется ко мне.
Я разливаю вино. Он нарезает сыр.
Ловлю себя на мысли, что до этого момента никогда не приводила к себе едва знакомого мужчину. Но есть в Тристане что-то такое…Не знаю. Похоже на то самое чувство, когда ты наконец натягиваешь любимую пижаму после тяжелого дня. Уют. Безопасность.
– Совсем недавно я расстался с девушкой. – признается он, откладывая нож в сторону, и откидывается на спинку стула.
Я придвигаю ему бокал и делаю глоток из своего.
– Почему ты рассталась с парнем? – спрашивает Тристан, не глядя на меня.
Вздыхаю, наблюдая за тем, вино плещется в бокале.
– Он мне изменял. Месяцами. А может и с самого начала. – правда дается легко, как дыхание. Тристан первый, кому я об этом рассказываю. Если мои братья об этом узнают, все закончится кровавой бойней. Но меня больше волнует не это. А сам факт того, что я так спокойно об этом говорю. В смысле, я разве не должна плакать? Чувствовать предательство? Унижение? Все те стадии, которые проходишь после расставания?
– Долго вы были вместе? – он берет бокал, нахмурившись.
– Год.
И даже облегчения нет. Скорее разочарование. Сожаление. Целый год коту под хвост.
Тристан с горечью вздыхает и отпивает вина. Я отправляю в рот кусочек сыра.
На улице за окном раздается громкий смех. Наши взгляды встречаются.
– Я изменил. – он делает глоток, а мое тело замирает. – С девушкой, которую любил…люблю.
Не знаю, как реагировать и что говорить. Получается, я та, кому изменили, а Тристан тот, кто изменил. Удивительно, но при всех этих обстоятельствах я его не осуждаю. Просто вижу по его глазам – в той истории много боли, много сожалений. Не как у меня.
– Я начал отношения, чтобы забыть. – продолжает он тихим низким голосом. – Думал, что смогу забыть.
– Но не смог.
Он кивает, и мы оба пьем.
Я не пытаюсь узнать больше. Тот факт, что Тристан был в отношениях с той, кого не любит, говорит о многом. И громче всего о том, что есть та печальная часть, где он не смог быть с той, кому принадлежит его сердце.
– Никто в ресторане не знает, что мы расстались. – признаюсь я.
На его губах появляется грустная улыбка.
– Я никому не рассказывал о том, что случилось.
Мы снова пьем. Оказывается, мы оба сегодня хотели забыться. Так или иначе.
Понемногу тишина между нами становится успокаивающей. Настолько, что мне начинает казаться, будто мы знаем друг друга много лет.
– Знаешь, в чем ценность ночных разговоров? – спрашиваю я, крутя в руке бокал. Он отрицательно качает головой. Его губы снова складываются в едва заметную улыбку.
– Ночь забирает все секреты с собой. – откидываюсь на спинку стула и смотрю на него. – Ночью можно говорить, что угодно.
На его лице появляется одобрение.
– Ночные разговоры самые откровенные.
Киваю, делая глоток из вина.
Тихо. Так тихо и спокойно на душе.
Наши признания остаются с нами. Секреты, которые мы разделили друг с другом, заполняют пустые уголки в тех местах, где когда-то было больно. Так всегда происходит. Стоит поделиться чем-то личным, как образуется связь. И вот вы уже не просто незнакомцы. Вы – два человека, которые носят кусочки боли друг друга.
Не знаю, о чем он думает, но чувствую, что могу рассказать ему все. Могу заполнить те пустоты, что не получалось закрыть до него.
Этого достаточно для того, чтобы вот так сидеть посреди ночи на кухне и пить вино с человеком, которого едва знаешь.
– Как будет называться твой ресторан? – вдруг спрашиваю я.
– Не знаю. – просто пожимает он плечами.
Мои брови сходятся на переносице.
– Как это не знаешь?
– Это разве важно?
– Конечно. – протягиваю я. – У всего должно быть название.
– Не у всего. – тихо отвечает он, и его снова взгляд меняется, становится глубже. Словно и он испытывает тот же покой рядом со мной. Да, он прав, у того, что происходит сейчас на этой кухне, где-то в Риме, нет названия. Это нечто просто есть. Мы не знаем, что это, но оба чувствуем, что оно есть.
– Какая твоя любимая книга?
– Маленький принц. – тут же выдает он.
Я хмурюсь.
– Это не подходит для ресторана. И почти уверена, что где-то есть такое кафе. Ладно, – складываю руки на столе и придвигаюсь ближе. – Какой он будет?
– Там будет просторно, много растений, дерева и света.
– Таинственный сад. – тут же срывается с моих губ. Мне всегда нравилась эта книга.
– Le jardin secret. – пробует он на вкус.
– Le jardin secret. – киваю я, повторяя за ним слова с сильным акцентом.
Он широко улыбается, и смотрит куда-то в пространство, будто уходит на мгновение в таинственный сад из своей мечты. В место, которое уже создал в своей голове. Место, которое рано или поздно станет конечной точкой его скитаний.
– Мама читала ее нам в детстве. – тихо говорит Тристан и снова возвращается ко мне.
Нам.
У него есть брат или сестра.
Я не спрашиваю о них, потому что сейчас это не имеет значения.
– Думаю, мы могли бы стать хорошими друзьями. – озвучиваю то, что пронеслось в моей голове как нечто естественное.