Это была любовь
Шрифт:
Платье было из бархатной бордовой ткани. Короткое, выше середины бедра. На груди — тесный корсет, который делал мою талию еще уже, на груди — две чашечки, от которых берет начало россыпь блестящих страз, которые тонкой линией, имитируя лямочки, спускаются на середину плеча. Просто невероятное платье. Если уж я буду всеобщим достоянием на этом вечере, то нужно ему соответствовать.
Волосы я спешно уложила в плавные волны на один бок. Серебристые лодочки и гвоздики в уши с маленьким камушком. Когда мы ехали в Роллс-Ройсе с родителями Кристен, Роберт сказал, что ему звонил мистер Бейкер, чтобы проследить, прилетела ли я в Нью-Йорк. При этом папа Кристен
Когда автомобиль остановился у входа роскошного ресторана, и я вышла на улицу, то поняла, что вечер будет тяжелым и долгим.
Глава 32
Внутри ресторан еще роскошнее, чем снаружи. Высокие потолки, а на них — хрустальные люстры, освещающие пространство ярким светом. Мраморный белый пол, в котором отражаются огни потолочных ламп. Множество пронумерованных столиков, накрытые белыми кружевными скатертями из настоящего шелка, бархатные стулья с мягкими спинками, небольшая сцена, с микрофоном для ведущего посередине. Плазменные телевизоры, большое количество живых цветов, которые собраны в большие белые пучки. Хрустальные бокалы, позолоченные тарелки и столовые приборы. Одним словом — идеальное пристанище для богатых людей.
Мы проходим мимо большого скопления людей: мужчины в дорогих смокингах, женщины в шикарных вечерних туалетов. В воздухе витает аромат дорогого парфюма, презрения, зависти и лицемерия. Я смотрю на лица присутствующих людей и мысленно могу разделить их на две группы: одни — увлеченно либо рассматривают интерьер заведения, либо общаются со своими друзьями, другие же, наоборот, даже не скрывая свое недовольство, с заметным лицемерием смотрят на других людей. Пока я отвлекалась на поведение богатых снобов, не заметила, как мы подошли к семейству Бейкеров и Иви.
— Дилан, рад видеть! — отец Кристен радушно приветствует мистера Бейкера и тот, натянув вежливую улыбку, пожимает ему руку. Надо же, никогда бы не подумала, что отец Клайма станет пресмыкаться. Мне даже становиться смешно от того, как меняется его выражение лица в тот момент, когда перед ним появляется человек с большим капиталом, чем у него.
— Прекрасное платье, Кристен, — Сандра широко улыбается и показывает всем неестественную белизну своих зубов.
— Спасибо, миссис Бейкер.
На моей подруге действительно очень красивое струящиеся платье в пол мятного цвета. Этот оттенок идеально подчеркивает ее зеленые глаза. Взгляд Сандры скачет от лица Кристен на мое, и она слегка прищуривается, окинув мой наряд презрительным взглядом. Несмотря на то, что здесь родители Клайма и Кайлы, их самих здесь нет. Я начинаю аккуратно оглядываться по сторонам, чтобы найти знакомые лица, но тут меня опережает взвинченный голос матери Кайлы:
— А вот и наши детки!
Все оборачиваются и я в том числе. В нашу сторону идут Клайм и Кайла. Он — в черном костюме, не классическом, а дизайнерского кроя, и того же цвета рубашка, расстегнутая сверху на одну пуговицу, рядом с ним, порхая, как бабочка, идет Кайла в длинном белом платье, очень похожем на… Свадебное? На бедре — глубокий вырез, тесные чашечки еле держат ее пухлую грудь, волосы собраны в низкий пучок, из которого намеренно выбиваются волнистые пряди. Кайла вся сияет и когда ее взгляд встречается с моим, она специально демонстративно жмется к Клайму. Когда я перевожу взгляд на него, то понимаю,
— Кайла, доченька, мы вас уже потеряли.
Меня сейчас стошнит от фальшивого тона миссис Иви. Она ведь знает, что Клайм бросил их дочь ради меня и поэтому сейчас пытается всем видом показать, что все замечательно. Клайм и Кайла подходят к нам, и парень останавливается прямо рядом со мной. Всеми рецепторами кожи я чувствую жар от его близости и нервно дергаю рукой, чтобы сбросить напряжение. Почему я так остро реагирует только на одно его присутствие?
— Мы с Клаймом немного прошлись по территории ресторана. Здесь прекрасно, да, милый? — блондинка взвизгивает на последнем слове и цепляется руками за плечо парня, намеренно не замечая меня.
— Ага, — коротко и глухо. Клайм не смотрит на меня, но и не сбрасывает со своего плеча руку Кайлы. Он же знает, что она избила меня и позволяет ей ворковать с ним. Что между ними происходит? Неужели они опять вместе?
Я поднимаю глаза, чтобы взглянуть на лицо парня, но вместо этого натыкаюсь на изучающий взгляд мистера Бейкера. Они проверяют меня. Они надо мной издеваются. Наблюдают, как я отреагирую на эту сцену. Я не позволю им потешаться над собой, и вместо того, чтобы стыдливо и обиженно опустить глаза, я выше задираю подбородок и одариваю Дилана Бейкера легкой улыбкой, несмотря на то, что внутри меня разгорается адское пламя ревности.
Я чувствую легкое прикосновение к своему предплечью и боковым зрением понимаю, что меня обнимает Кристен. Она прижимается ко мне всем телом, давая понять, мол, ты не одна, я с тобой. Мне хочется зареветь, прямо сейчас и перед всеми этими гадкими людьми. От того, что к любимому человеку прижимается другая, а он никак не реагирует, от того, что все в этом кругу хотят моей смерти и только один человек в лице моей подруги готов защищать меня.
— Милое платьишко, — я первое время не сразу понимаю, что это адресовано мне, но когда поднимаю глаза, то вижу, что Кайла смотрит прямо на меня и ехидно улыбается. — Решила отдать все свои сбережения, чтобы выглядеть подобающе на этом мероприятии?
Всем смотрят на меня. Абсолютно все. Кайла с усмешкой, Сандра, Дилан, родители Кайлы презрительно и с отвращением во взгляде, родители Кристен непонимающе и весьма удивленно. А вот Клайм просто молчит. Я смотрю на его холодный взгляд, и мне хочется вцепиться в его плечи, начать трясти и прокричать: «Ну, почему ты молчишь? Почему? Они унижают меня, а ты молчишь… Ты позволяешь им втаптывать меня в грязь…» Меня лихорадит и трясет. Я чувствую, как в груди что-то нещадно щемит от несправедливости. Вся кровь моментально отливает от лица и я теряюсь, не зная что ответить.
— Молчишь, значит, правда… — Кайла издает смешок.
— Бордовый, — внезапно раздается хриплый голос Клайма. — Бордовый мой любимый цвет.
Это цвет моего платья.
Кайла сразу же меняется в лице: раскрывает рот от удивления, начинает хлопать неверующими глазами, а затем, справившись с секундной заминкой, берет себя в руки и грубо произносит:
— Ужасный фасон платья. Мне не нравится.
— Еще бы. На тебе бы оно смотрелось не так шикарно, — спокойным тоном говорит Клайм и поворачивается к Кайле. Она резко отдергивает руку от его плеча так, словно ошпарилась, и начинает виновато хлопать глазами.