Это было на самом деле
Шрифт:
Из огня в воду
В селе Мясоедово Курской области, отступая под натиском Красной армии, гитлеровцы подожгли дома.
Стон стоял над деревней. Каждый старался вынести вещи, вывести скот, вытащить малюток. На улице нельзя было пройти — таким жарким столбом поднималось с двух сторон пламя.
Одна из колхозниц только что вернулась в это время с поля. Ее дом пылал, а в нем она, уходя, оставила своих четверых детей.
Двое старших были уже у окна, протягивая к ней руки. Она схватила их и вынесла на улицу.
— Стойте здесь, не уходите, я сейчас, сейчас... — бормотала она, успокаивая малюток и порываясь опять к дому: там остались еще двое, самые маленькие; они, видимо, задохнулись в дыму и даже не подавали голоса.
Когда она скрылась опять в окне, к дому подошли два немецких солдата. Они схватили плачущих детей, подошли с ними к реке и бросили их в прорубь.
— Не хотели гореть, так тоните, — сказал один из них, когда детей затянуло под лед.
Мишени
В деревне Белый Раст Краснополянского района группа немецких солдат поставила на крыше дома в качестве мишени двенадцатилетнего Володю Ткачева и открыла по нему стрельбу из автомата. Мальчик был весь изрешечен пулями.
В селе Воскресенском Дубининского района гитлеровцы использовали в качестве мишени трехлетнего мальчика и по нему производили пристрелку пулеметов.
Со времен Игоря
В деревне Холмы Могилевской области стояли немцы.
Что они требовали у шестнадцатилетней девушки-колхозницы Аксеновой и чем она так их озлобила, так никто и не знает. Но казнь ее видели все, а казни такой не было в наших краях больше тысячи лет — с тех самых пор, как такой казнью казнили древляне русского князя Игоря; только дети учили это в школе.
Девушку вывели в лесок неподалеку от деревни. Фашисты выбрали две стоящие на небольшом расстоянии одна от другой елки. На вершины их накинули петли и пригнули елки до самой земли.
Связанную девушку фашисты подтащили к елке. Она лежала у них на руках беспомощная, не имея возможности пошевелиться или крикнуть, потому что рот ей заткнули платком.
Ее положили на землю, и пока несколько человек с усилием удерживали вершины деревьев, остальные быстро прикручивали к ним ноги Аксеновой.
Привязали крепко, добросовестно, несколько раз проверили, не ослабли ли где-нибудь веревки.
Когда все было готово, офицер, руководивший казнью, махнул рукой. Державшие разом отпустили деревья.
Девушка была разорвана на две части.
Ушел в школу
Керчь — красивый белый город у подножья горы Митридат, с многочисленным населением.
Через несколько дней после прихода немцев в Керчь на дверях школ был вывешен приказ германского командования — надо было прислать детей учиться.
Подчиняясь приказу, двести сорок пять керченских матерей рано утром разбудили своих детишек, собрали им в ранцы и сумочки их книги и тетради и отправили в школу.
На улицах уже было спокойно, трупы были убраны, но многие родители все-таки сами довели детей до дверей школы и простились с ними только на пороге.
Взволнованные, обеспокоенные тем, как и чем будут они заниматься при фашистах, поднимались дети по лестнице. Родители вернулись домой.
Но напрасно ждали они детей в обычное время — никто из детей не вернулся. Напрасно стучали они в запертые двери школы — они не открылись. Напрасно метались по улицам, звали, рыдали, расспрашивали — никто ничего не мог сказать о судьбе пропавших детей.
Их нашли много позже. В восьми километрах от города, на Ватеровском шоссе, в глубоком рву лежали они, все двести сорок пять — мертвые.
В огне
— Обложи ее соломой и подожги, — сказали фашисты Марии Мальцевой из села Донец Должанского района, связав ее семнадцатилетнюю дочь.
Мать упала в обморок.
Тогда фашисты сами обложили девушку соломой и подожгли.
Очнувшаяся от обморока мать бросилась в огонь и вынесла из него дочь.
Тогда немцы убили ее ударами прикладов, а девушку пристрелили и бросили опять в огонь.
Трое из восьми
У колхозницы Косыгиной было восемь человек детей.
В нашей стране многодетные матери не только окружены общим уважением, но государство помогает им растить детей, выдает таким семьям большое пособие.
В этот день все дети Косыгиной собрались около нее за столом. Как всегда, было шумно и весело; пока мать разливала щи, дети болтали.
Немецкий ефрейтор проходил мимо и заглянул в окно. Увидев эту мирную картину, он бросил в окно гранату и дал еще потом очередь из автомата.
Трое из восьми — Коля, Катя и Вася — остались на месте.
«Пожалели»
Большая группа фашистов ворвалась в дом Киселевых в деревне Колицыно Лотошинского района Московской области.
Последовал грубый приказ:
— Марш на улицу!
Хозяин дома, Степан Егорович, указывая на маленького сына и жену, сказал: