Это было у моря

Maellon

3. Бран.

Сегодня программа не писалась — даже выученные наизусть обозначения, что обычно успокаивали, как известные сызмальства привычные ритуалы: текст, синее, красное, черное: лесенка спускающихся вниз параметров, ввод, проверка — не помогали. Все было не так. Бран вздохнул и полез в чат — посмотреть, нет ли там Миры. Миры не было, как не было и Жойена, зато в сети оказалась Арья — с телефона. Она написала: «Привет, унылый бесколесый — можно я загляну? Есть разговор. Потом пришло следующее сообщение: «Мира ушла ловить жаб в другом болоте — берегись!» Бран скривился, как от зубной боли, и ответил: «Хорошо,

закатывайся. Еще одна шутка в этом духе — будешь пару месяцев кататься мимо моей двери. И получишь ты у меня тот шнур к следующей зиме. PS — в этом болоте сегодня только горластые большеротые лягушки… Жду!»

Меньше чем через минуту Арья зашла в комнату. Без стука, разумеется.

— Где ты сидела? Под дверью, что ли?

— Ага. И слушала, как ты кисло стучишь по клавишам. Не идет?

Бран устало помотал головой.

— Нет, ничего не клеится. День нехороший.

— У нас теперь все дни такие. Слышал разборочку?

— Которую — с Эйком?

— С Эйком это была лишь моментная вспышка. Дядюшка наклюкался в зюзю.

— Чего?

— Что слышал. Он терзается муками совести, которой у него нет.

— Арья, прекрати! Ты заходишься!

— Вот ничуть. После Лебяжьего Залива мне все кажется — я недобрала.

— Тебе все плохи. А что ты ему, кстати, тогда сказала?

— Кому? Клигану?

— Да нет. Дяде.

— Что я ему сказала… — Арья села на пол и вытянула босые ноги — и впрямь, лягушка! — Да ничего особенного. Сказала, что он зря мнит себя игроком, и что примеры, которым он уподобляется, плохо кончают.

— Так и сказала?

— Много будешь знать — чипы слетят!

Бран отвернулся и заскрипел неудобным креслом. Его каталку отдали на ревизию — из-за этого теперь поле деятельности стало узко ограниченным — комната и кровать. Скорее бы уж они там закончили с техосмотром! Арья чем-то деловито чавкала.

— Что ты ешь?

— Тянучку. Ужин-то не поспел… Придется, видимо, самой.

— Нет, не надо. После твоих изысков придется ползти в кухню — пить откуда придется.

— У тебя же кулер стоит.

— Его не хватит — на твои огнеедские блюда!

— Ну и ладно. Тогда жди, пока Лианна утешит дядюшку и сварит тебе кашу!

— А она у него?
– Бран с трудом развернулся и глянул на бесстрастное лицо сестры, что-то тыкающей в телефоне.

— Да уже давненько. Нет, погоди. Вот, кажется, вышла. Слышишь?

Бран прислушался. На кухне кто-то включил свет. Вряд ли это был Рейегар. Скорее всего, Арья права. Ну и хорошо, хоть ужин будет съедобным — хотя тетя в последние дни ограничивала себя тем, что размораживала полуфабрикаты — готовить ей явно не хотелось.

Видимо, и у нее пропала охота к чему бы то ни было, кроме самого необходимого. Зато дети третий день едят слегка раскисшие чизкейки с какао. Брану не нравилось то, что происходило с теткой — как и вообще все. Но с этой ревизией кресла он сам стал как мебель или музейный экспонат — видит только тех, кто его навещает.

Единственным окном, что ему оставалось, был компьютер. Он мог заглянуть вдаль, но, к сожалению, не мог взаимодействовать с близкими. Детей, например, он уже второй день видел только через стекло - или слышал за стеной. Наверное, он мог отследить Сансу в столице — но зачем это было нужно? Брану было досадно, что сестра так и не зашла к нему — и даже не позвонила, и не написала. Ну, может, потом…

— Арья, Санса так и не появлялась?

— Нет. Она не подходит к телефону. Но с ней все в порядке, даже более того.

Бран глянул на сестру:

— То есть?

— Я немножко подслушала родственников. Рейегару позвонил какой-то хрен из столичного колледжа — похоже, наша художница прошла первый тур, и ею там все восторгаются.

— А дядя доволен? Чего же он тогда напился? Неужели, с радости? — недоумевающе спросил Бран.

Арья хохотнула и помотала головой:

— Доволен он, как же! Сидит, рвет на себе свои белые волосы. Он считает, что в этом колледже Сансу растлят — думаю, с этим они припозднятся — посадят на наркотики и вообще развратят. Но, поскольку она всех послала и обиделась на весь мир, он боится, что слушать его она не будет.

— Ого! Вот оно что! Теперь понятны все эти метания — хотя накручивание ушей я все равно не понимаю…

Арья посмотрела на брата с безнадежным видом.

— Ты все же жуткий тормоз, Бран. Я даже не понимаю порой, как ты так ловко управляешься с компом. У него нервишки пошаливают — ситуация выходит из-под контроля. Теперь он готов завернуть Сансу в подарочную упаковку и выдать Клигану. Потому что Рейегар думает, что в сложившейся диспозиции Пес лучше, чем десяток его коллег по артистическому цеху.

— Что, он так сказал? Ты серьезно? — Бран снял очки и протер усталые глаза. Все-таки, иногда надо отрываться от экрана. Ага, доползти до кровати и плевать в потолок.

Арья встала и, шлепая босыми ногами по паркету, прошла к окну, открыла его и высунулась наружу.

— А дождь все так и моросит. Да, почти так и сказал. Хочет взять у меня телефон Клигана. Я его, пожалуй, ему дам. Страшно хочется послушать, как Пес его пошлет. Слышь, дай мне свой жесткий диск, а то у меня места нет. Если этот разговор состоится, я хочу его записать.

— А он пошлет?

— В ответ на такое предложение? — Арья уселась на подоконник. — Непременно. Пошлет — и грубо. Полагаю, в этом случае ему важно лишь то, что решит сама Санса. Хотя… Ну, хоть таким образом Рейегар наконец выкажет свою истинную личину — авось, этого паленого горе-рыцаря, наконец, отпустит по поводу его «долга чести ». Все встанет на свои места.

— Блин, как хочется к окну… — Бран завистливо покосился на сестру, болтающую ногами.