Это было...
Шрифт:
Шаг в сторону – шаг в сторону. Секунда, и вот… правила уже установлены. Шаг в другую сторону – шаг в другую сторону за ней. Шаг назад, а он стоит на месте, ведь впереди ее территория, огороженная скомканным одеялом. Она вновь упрямо шагает к краю кровати, заставляя его обежать половину комнаты и перегородить ей дорогу. Она фырчит, и идет к противоположному выходу со своего помоста, а он. Хм… Ловко перепрыгивает на другую сторону, на секунду перевоплотившись в зверя. Он едва улыбается своему такому ходу, дразня ее еще больше. Шаг влево – шаг влево. Шаг вправо – шаг вправо. Разбегается. Уж теперь она должна успеть… Хм.
– Аргх-х-! – вновь шаг навстречу побегу. – Прекрати!
– Ты прекрати. – спокойно говорит Волк. – Мне сказали тебя сторожить.
– С каких пор ты стал сторожевой собакой?! – попытка его обмануть или обидеть.
– С тех пор, как ты моя волчица!
– Что?! – на секунду она замирает, не поверив его словам, а может наглости подобного заявления, о смысле которого она лишь смеет догадываться.
– А-а… Я-я имел в виду. С тех пор, как ты попадаешь в опасность.
– Не попадаю.
– Попадаешь, – упрямый и упрямая.
– Нет!
– Да. – вновь он запутал следы, и она едва не врезалась в него. Темная прядь пала на лицо девушки, подыгрывая Волку, и, рассердившись на такое предательство, Агата горделиво посмотрела на своего соперника.
– Кто сказал, что ты сам не опасен?! – воскликнула девушка, пожалев в следующую секунду о своих словах. В миг Волк ослабил свой натиск, глядя прямо в глаза Агаты. Этого он и боялся… Их игра прекратилась также внезапно, как и началась. Юноша посмотрел на какой-то сундук, затем также растеряно на резной бабушкин шкаф, вспоминая как воспользовался однажды его содержимым, а затем спросил, не поднимая на нее глаз.
– Ты... Ты боишься меня?
– Ты был сегодня злым! – рискнув продолжить эту беседу, она коснулась своих неприятных воспоминаний, а он. Что он мог поделать? Он же Волк. Как она этого не понимает. Человеческая самка...
– Зато, наверное, какой-нибудь Хюберт – добрый.
– Что? – Агата удивилась. Она ожидала его извинений, а не каких-то нелепых обвинений с участием господина Хюберта. – Причем здесь он?
– При том.
– Я не понимаю.
– При том, что смотрит на тебя как… Как…
– Как?
– Как не должен. Ты не его добыча!
– О чем ты вообще говоришь, Волк?
– Р-р-р... Ни о чем! – вот и запутался их разговор. – Можешь спрыгивать с кровати сколько угодно, из этой комнаты ты не выйдешь! – грозно рыкнул хищник, напугав Красную шапочку, ведь прежде голоса он на нее никогда не повышал.
– Ты не имеешь права! – заявила Агата, но ей не ответили. – Не имеешь!
Молча хищник стал хищником, и, перегородив единственный выход из комнаты, улегся на пол, уложив могучую голову на передние лапы. Взгляд его, устремленный куда-то в пустоту, потух. Он вновь почувствовал себя грозным Волком одиночкой, которого ненавидели люди, боялись другие волки, чувствуя в нем человеческую природу. Для него это было привычным, и все же… Он так надеялся на тот странный огонь бесстрашия, который всегда видел в ее глазах, но видимо и она… его боялась.
– Волк. – погрузившись в свои думы, он даже не услышал, как она его зовет. – Во-о-олк. Волк?
Агата
Агата прошлась по комнате. От каждого легкого шага половицы скрипели, но Волк смотрел куда-то в сторону. Красная шапочка звала его, но он не отвечал. Какая же она глупая! Зачем она это сказала! Лучше бы он стукнул бы ее как Вильгельм или бы запер в темном чулане, как это делал отец по пьяни. А он… просто замолчал, наказав ее столь жестоко.
– Волк. Волк, пожалуйста. – Агата медленно опустилась на колени подле своего обиженного хищника. Ее рука потянулась к его загривку, и гипнотизируя его нечаянной лаской, маленькая лесная ведьма применила свою маленькую женскую магию. – Волк, прости. Я не хотела. Я… Я испугалась немного. Волк? Прошу, скажи мне что-нибудь.
Хищник очень удивился, и, навострив уши, посмотрел на Агату. Обиженно, естественно. Интуиция подсказывала ему, что за такую игру можно получить определенный приз. Неужели она просила прощение за Хюберта? Нет! О чем это он. Эта упрямая девица делает, что хочет. Вот зачем она его гладит? Может, все-таки…
– Я тебя не боюсь. Я боюсь чего-то другого, но... Не тебя. – подняв голову с лап, любопытный хищник коснулся влажным носом ее руки, и она невольно отпрянула. Рано он понадеялся на ее бесстрашие, однако Агата и не думала сдаваться. Он широко раскрыл свои глаза, когда она, приблизившись к нему, взглядом спросила разрешения. На что? Он не понял, поэтому и разрешил, пожалев о своем великодушии.
Агата коснулась его морды – там, где челюсти смыкались друг с другом, пряча за нежной кожей острые зубы. Ее руки как обычно были холодными. Агата касалась его зубов. Ее явно интересовали его клыки, отчего рот девицы приоткрылся. Он решил не смущать себя подобным зрелищем, но лишь усугубил ситуацию. Спустившись глазами по шее вниз, он стал беспрепятственно угадывать ее фигуру сквозь одежду, и сам не заметил как вновь преобразился человеком.
Агата очень удивилась, когда поняла, что касается лица уже молодого человека. Двусмысленность ситуации заставила ее вновь покраснеть, а понимание того, что ее саму изучают – возмутиться.
– Волк!
– М? – вышел из оцепенения хищник, осознав, что его раскусили. – Я… я….
– Прости меня. – хозяин леса похлопал глазами. Возмущение ee cошло на нет. Более Kрасная шапочка не хотела продолжать бессмысленных ссор. – Я не должна была этого говорить. Мне просто было немного страшно… Кровь, и…
– Агата, он хотел убить волчат.
– Но ты даже не остановился, когда я тебя просила! Ты был как… как заколдованный.
– Я и есть заколдованный! Я не убил его. – раздраженно сказал хищник, вспоминая сколько волчьей крови было на руках Ганса. Он закусил губу. Он и забыл – речь шла о ее отце. – Прости.
– Ты так ненавидишь людей?
– Нет! Не всех. – некоторых он совсем не ненавидел.
– Но господин Хюберт тебе тоже не нравится, да и моя бабушка… – вновь начала игру человеческая самка, подталкивая Волка к нужным словам.