Это Фоме и мне
Шрифт:
– В воше такие полезные качества, что болезнь наповал валит, прямо стазу, милая...
– и дед говорил так едко, что Вика полностью поверила.
Теперь две проблемы встали перед Викой - где достать вошь, потому что сосед своего товара не имел и посоветовать ничего не мог. И вторая - вошь должна быть живая в момент её глотания, она должна, выделив свои полезные качества, умереть внутри больного организма Фомы, иначе никакого эффекта не будет. Как всё это устроить - Вика не знала. Оставалось только жаловаться подруге. Вика так и сделала.
Подругу звали
– Вика, собирайся, мы едем к Брысе! По дороге объясню, почему к ней..
– заявила она, и уже через 15 минут была у дверей Викиной квартиры.
Брыся была когда-то одноклассницей Лариски и Вики, а теперь работала медсестрой в детской больнице. Особой дружбы они с Брысей никогда не имели, но и откровенной не дружбы тоже.
– Я у Брыси была на работе один раз, но точно уже не помню, как её искать, - при всей своей худобе Лариска умела ходить очень быстро, да ещё и говорить много и тоже быстро, так что Вика едва-едва за ней поспевала, - но это ничего, найдём.
Перед Викой снова была больница, только детская. Приятного в ней тоже было мало, только что здание находилось почти в центре города, да и построено оно было в прошлом веке.
– У-гу-гу-гу!
– моталось по коридорам с высокими потолками словно отсыревшее эхо.
И совсем это было не у-гу-гу-гу, эхо ещё и всё перевирало - это Лариска спрашивала у проходящей мимо медсестры:
– Скажите, а где тут терапевтическое отделение?
– Какое терапевтическое?
– удивилась медсестра, словно впервые слышала это слово.
– Кто вам нужен?
Услышав имя Брыси, она малость подумала, а потом снялась с места и, уже удаляясь, махнула рукой:
– Идите во вторую соматику.
Лариска хотела возмутиться невоспитанностью этой медсестры - что она, по-человечески, что ли, ответить не может, но на первой же двери оказалось написано, что там и есть вторая соматика.
Дети носились по коридору, который открылся сразу Вике и Лариске за дверью "вторая соматика", как угорелые. У них только что закончился тихий час и полдник. Как ледокол сквозь айсберги, пробиралась между ними Брыся в халате и замысловатом чепчике. Она хватала некоторых, встряхивала, ругалась громко, перекрикивая визги и верещание - она, наверное, хорошо работала.
– Мы что, у них будем искать?
– в ужасе спросила Вика у Лариски, пока Брыся узнавала их и подходила ближе, радостно всплескивая руками.
– Паразиты, а не дети.
– втолкнув в одну из комнат мальчика, которому, чтобы не упасть из-за этого, пришлось ускориться, сказала Брыся и, весело улыбаясь, подошла к Лариске и Вике.
– Какими судьбами, девчонки? Вот уж кого не ждала... Пойдёмте ко мне. Не балуйся, Казаков, я сказала, а то мигом у меня будешь в боксе сидеть. А маме твоей скажу, что у тебя карантин. Понял?
"В боксе сидеть - это страшное наказание, - подумала Вика, увидев, как борзый мальчонка сразу попритих и встал тихонько к стеночке, - бедный Фома..."
– Заходите, тут у нас типа комнаты отдыха, - сказала Брыся и завела Вику и Лариску в крошечный закуток без окна. Дверь оставила открытой и время от времени выглядывала в коридор.
Минут пять они говорили про жизнь, про то, кто чем занимается, кто и что знает о судьбах других одноклассников, а потом Вика сказала:
– Одним словом, нам нужна вша. Живая. Очень нужна.
– и коротко объяснила, зачем.
– У вас тут ведь должны быть вшивые дети, помнишь, ты рассказывала? заглянула Лариска прямо в лицо Брысе, и той ничего не оставалось, как кивнуть:
– Есть. То есть должны быть. Вернее, их не должно быть, но есть... Вика подумала, что Брыся стесняется, а на самом деле она просто вспоминала что-то.
– Погодите, я сейчас..
С этими словами она быстро вышла из комнаты и пропала где-то.
– Неужели это так просто?
– удивилась Вика.
– Я ж тебе и говорю - сейчас на подносе принесёт, - Лариска всегда была уверена в успехе.
– Целый поднос, и всё вши, вши?
– Ага.
Но Брыся пришла с пустыми руками - она всего лишь ходила давать таблетки ребёнку.
– Дело в том, что вшивых-то, на самом деле, у нас полно бывает. сказала она, когда вернулась.
– Маленькие беспризорники которые, или дети бомжей, у них, да? спросила Вика.
– Да нет, у нормальных, у домашних детей вошки.
– спокойно ответила Брыся.
– А родители куда смотрят?
– удивилась Лариска.
– Ну, получается, мимо вошек. Вы что, такие родители бывают... Когда поступают к нам в больницу с ребёнком, мы их обязательно на педикулёз осматриваем - если ребёнок один ложится, то только ребёнка, а если с мамой - то и того, и другого. Вот они, эти мамы, так против, как будто мы их права человека нарушаем - скандалят, не даются, одна чуть ли не министру здравоохранения звонить собиралась.
– Ого.
– Да. Пришла, значит, она вот с такой причёской! Такая фуфочка... Вот именно у неё-то вошки и были. Как разгребла я эту причёску, гульку такую накладную, всё начёсано, лака море - а там вохи: видимо-невидимо! Друг на друге катаются! И у девочки её тоже гнидки нашла... Если вам интересно, конечно, - вдруг остановилась Брыся.
– Конечно, конечно, интересно!
– Лариске было очень интересно, она не пой, не корми - любила послушать что-нибудь эдакое, но только послушать, в крайнем случае посмотреть, но чтобы с ней что подобное - ни-ни, она на это не согласна.
– А ты нам когда, прямо сейчас наловишь?
– до Фомы добираться было почти полтора часа, Вика спешила и волновалась.
– Если можно, конечно.
– Ну, пойдёмте в бокс, есть там у меня пациент, как раз в обед поступил. Сидит там, как миленький, ждёт обрабатываться.. Сейчас, только я порядок наведу и зайду за вами. Посидите.
– С этими словами Брыся вышла, и тут же понёсся над детским гвалтом её командный голос.
– Вик, а может, мы не пойдём, пусть она одна наловит, а то вши на нас перепрыгнут?
– Лариска неуверенно заёрзала и даже зачесалась.