Это месть, сладкая
Шрифт:
– Фу! Зачем он нам? – возмутился Сева. – С ним даже не расслабиться нормально.
– Точно! – подхватил Егор. – На фиг он нам не нужен.
– Нет, ребят, это не дело – не приглашать начальство, – Андрон Маркович обвел всех укоризненным взглядом. – Надо хотя бы из вежливости позвать. Да и вообще, может, на природе наш Жаров и раскроется по-другому, покажет себя компанейским человеком.
Милана подскочила из-за стола, защебетала:
– Давайте я тогда с ним прямо сейчас поговорю. Приглашу. От лица всего коллектива.
– Конечно, – кивнул Андрон Маркович, пялясь на ее
Он проводил Милану взглядом, потом посмотрел на меня.
– Перова, пойдем ко мне, надо обсудить кое-что.
– Да, конечно.
Мы прошли к нему в кабинет, сели за стол.
– Марин, такое дело… – Андрон Маркович взглянул на меня заискивающе. – Если Жаров будет про Севу справки наводить, ты уж не топи его, ладно? Мальчик еще не освоился нормально. Не втянулся в работу.
Я сразу напряглась. Сева уже год у нас, а все никак не втянется. Но говорить об этом неловко. Когда я только пришла в редакцию, Андрон Маркович был очень добр ко мне, многому научил. Да и повышение я получила именно по его протекции.
– Сева мне как родной сын, – дрожащим голосом сказал главный редактор. – Он рос без отца, сестра с трудом его тянула. Не хватало пацану, понимаешь, мужской руки, мужского воспитания. Я, конечно, не остался в стороне, участвовал в его жизни, как мог, но ведь этого мало. Если Сева окажется на улице сейчас, это его сломает. Мы с сестрой еле-еле его из дурной компании вытянули, пристроили. Не дай бог он опять свяжется со старыми дружками. Сестра этого просто не переживает. Ты ведь понимаешь, Марина?
Я кивнула.
– У нее сердце больное, – продолжил причитать Андрон Маркович. – И с почками тоже что-то не так. Она сразу сляжет, если с сыном что-то случится. Сева ведь и запить может, если его сейчас уволят. И из дома способен уйти.
– Я понимаю, Андрон Маркович, – сказала я. – Я, чем смогу, помогу. Но вы и ему, пожалуйста, сделайте внушение. Пусть хотя бы изображает бурную деятельность, а не зависает часами на сайтах знакомств.
– С ним я, разумеется, тоже поговорю, – Анрон Маркович для пущей серьезности пошевелил бровями. – Но, знаешь, он у нас такой нежный мальчик… Его любое неосторожное слово способно расстроить. Ему вообще по жизни нелегко приходится. Его и в школе травили, и во дворе обижали. А в детском саду его вообще однажды воспитательница случайно в туалете заперла. Сева потом целый год писался.
Андрон говорил с таким жаром, что я бы невольно прониклась к Севе сочувствием, если бы не знала его лично. Впрочем, деваться мне некуда – буду прикрывать этого балбеса, раз Андрон за него так просит.
Глава 6
Вернувшись в редакцию, я обнаружила, что Миланы еще нет. Странно. Неужели она и Лев до сих пор обсуждают субботнюю поездку на шашлыки? Как-то слабо верится. Видимо, Лев все же попал под обаяние Миланы, вот и заболтался. Так, гляди, у нас Милана станет главным редактором. Я невольно поежилась, представив, во что она превратит редакцию. У нас явно всюду будут блестки, а между столов начнут сновать официанты с коктейлями.
Чтобы отвлечься от глупых мыслей, я написала
«Ужас как жарко сегодня, правда? Я, пожалуй, на обед буду только мороженое».
«Иди к черту, Перова! – прилетело от нее в ответ. – Я с тобой не разговариваю».
Я оторвалась от телефона и взглянула на Аню. Она демонстративно отвернулась, с остервенением застучала пальцами по клавиатуре. Ни дать ни взять, передовик труда. Ну, приехали…
«Ты что, обиделась на меня из-за этого дурацкого сплава?» – немного посомневавшись, набрала я.
Аня и не подумала ответить. Тогда я дописала: «Новый генеральный не очень доволен нашей работой, потому в ближайшее время нам всем надо показать себя с лучшей стороны. И сплав – это как раз то, что нужно, чтобы его впечатлить».
Она опять меня проигнорировала. Ну и как теперь быть? Не рассказывать же Ане, что она главный претендент на увольнение. Она сразу себя накрутит и расклеится, и точно не сможет потом нормально работать.
Я закусила губу и снова покосилась на подругу. Та оторвалась от монитора, бросила на меня злой отрывистый взгляд, а потом резко поднялась и вышла. Скорей всего, в туалет.
Немного подумав, я решила перехватить ее там и поболтать с глазу на глаз. Я сохранила текст заметки, над которой работала, и двинулась следом за Аней. Чуть-чуть не успела: когда я влетела в туалет, Аня уже закрывала дверь в кабинку. Хотя это хорошо. Пока она там – за дверью, ей некуда от меня деться.
– Ань, не обижайся, пожалуйста – затараторила я, заглядывая в другую кабинку. Там было пусто, а значит, наш разговор с подругой никто не мог подслушать. – Ань, я хочу, чтобы именно ты отправилась на сплав, потому что это прибавит тебе очков. Дело в том, что Жаров хочет привести в редакцию новеньких. А кого-то из старичков он уберет. Я не хочу, чтобы под раздачу попали ты и Гриша.
Аня молчала. Из ее кабинки не доносилось ни звука.
– Ань, ну хватит дуться! – с раздражением воскликнула я. – Я ведь именно о твоих интересах пекусь. Ничего с тобой не случится на этом сплаве. Там же инструкторы.
Я прошла к умывальникам, открыла воду. Легонько побрызгала на лицо и шею, чтобы взбодриться. Потом пригладила растрепавшиеся волосы.
Замок в кабинке тихонько щелкнул, дверь распахнулась. Но из-за нее, к моему ужасу, показалась совсем не Аня. Из кабинки вышла Белова.
– Твою мать! – вырвалось у меня.
Белова взглянула на меня недоуменно, потом вынула из уха наушник:
– Что, прости?
– Ничего. Я сама с собой.
– А-а-а, – протянула Белова с понимающей улыбкой.
О господи! Она ведь не расслышала слова, предназначенные Ане, правда?
Я почувствовала, как внутри все сжимается в комок. Мне, блин, только сплетней о грядущих увольнениях не хватало. Язык мой – враг мой.
Белова стала мыть руки, а я косилась на нее через зеркало. Она подняла глаза, заметила, что я таращусь и тут же снова вытащила из уха наушник.