Это моя земля. Дилогия
Шрифт:
– Сапёров бы ещё сюда…
– В смысле?
– Местность тут уж больно удачная: несколько фугасов поставить – и стрелять почти не придется. Только «контроль» разве что.
– Хм, молодец, Грошев, толковая мысль. Будут вам сапёры.
Убирая спутниковый телефон назад, я ободряюще подмигиваю отцу.
– Нормально, старый, прорвёмся. Уже вьются знамёна и гремят барабаны. Это мчится, это скачет на помощь могучая Красная Армия.
– М-да, приятно иногда почувствовать себя Кибальчишем, к которому помощь успела, – облегченно переводит дух и кривовато улыбается он в ответ.
Едва соскочив с брони нашего (вернее, теперь уже не нашего, а отрядного) приблудного «бардака», Зиятуллин развил
– Так, господа-товарищи, «Камазом» цепляем автобус и – на фиг с пляжу! Чтоб их от дороги вообще не видать было!
– Зачем? – недоумевает вслух кто-то из осинниковских. – Какая ни есть, а все ж защита.
– Да нет, всё верно, – соглашается отец еще до того, как Серёга открыл рот, чтобы ответить. – Если дорога пустая будет, они до самого посёлка «верхами» докатят, а если нашу баррикаду на пути увидят – спешатся метров за триста-четыреста, цепью развернутся… Воюй потом с ними в лесу… Может и одолеем, но и сами кровью умоемся.
– Да брось, Николаич, – скептически поднимает бровь стоящий рядом с отцом Володя-подполковник, один из постоянных участников здешних воскресных банных посиделок. – Ты будто не с бандитами воевать собрался, а с пехотой Вермахта…
– Это ты не геройствуй, Володя, – рассудительно отвечает батя. – Бандиты сейчас тоже разные. Это тридцать-сорок лет назад, когда мы с тобой пацанами были, бандит – это «Там сидела Мурка…» и самодельный «финкарь» в сапоге, край – древний «наган» или ТТ в кармане. Сейчас, вон, у некоторых «банд» и бронетехника, и артиллерия… Особенно на югах.
– Вот, здравая мысль, – наставительно поднимает указательный палец Зиятуллин. – Вы кто?
– Да вроде как один из здешних старших, – пожимает плечами отец. – Подполковник вооруженных сил в отставке, бывший командир отдельного мотострелкового батальона, Грошев Михаил Николаевич.
– Грошев?
– Ну, да, отец этого мальчика, – кивает он на меня.
– Мальчика? – фыркает Сергей. – Хотя… «Кто скажет, что это – девочка, пусть первый бросит в меня камень»… Приятно познакомиться, старший лейтенант Сергей Зиятуллин, командир роты ОМОН.
– Прошу прощения, мущщины, что прерываю и не даю рассказать, как вы счастливы познакомиться друг с другом, но у нас сейчас других дел – хоть афедроном их пережёвывай!
За широким и высоким Зиятуллиным инженера-взрывотехника Валеру Хондрука я сперва и не заметил. Или он уже позже подошёл от их тёмно-синего «Форда Транспортера»? И такое возможно, умеет он, несмотря на весьма впечатляющей ширины плечи, кажущиеся еще более внушительными, принимая в расчёт невеликий рост, двигаться быстро и очень тихо. Хондрук мне вообще всегда дворфа, в смысле, боевого гнома из фентэзийных книжек, напоминал. Невысокий, очень широкий, с крупными и слегка грубоватыми чертами лица и яркими голубыми глазами с задорной хитринкой. Разве что бороды лопатой для полного сходства не хватает. Зато в полном объеме присутствуют рукастость и тяга к разному «железу» и «химии». В основном – имеющим отношение к минно-подрывному делу. Он в этом вопросе очень на покойного Рыбалкина похож – такой же маньячила-подрывник… Нет, скорее – Маньячила. С прописной буквы и исключительно в хорошем смысле. Тоже взорвать может все, что угодно, да и разминировать, пожалуй, тоже. В общем, когда такие, как Валера, на твоей стороне – живётся как-то спокойнее. Больше взрывчатки и детонаторов он любит разве что мотоциклы. В этой ненормальной любви к быстрым двухколёсным «железным коням» они уже с Пузановым «братья по разуму». Отмороженные на всю башню. Я на четырёх колесах никогда не рискну выжать ту скорость, что они на двух по трассе выдают.
– Не вопрос, Валер, – оборачивается к нему Серёга. – Действительно, пора к встрече дорогих гостей готовиться.
– А то, – хмыкает Хондрук. – Боря прав – место тут зачётное. Метров на двести вернемся, я справа, если отсюда глядеть, в лесополосе, на взгорочке, он там уж очень удачный, штуки три «пятидесятых» МОНки поставлю. Вполоборота, чтоб надёжнее и плотнее сектор накрыть. Не по гребню, а примерно посередине. А с левой стороны заминирую уже обочину. И не только МОНами, но и пару ОЗМ[135] воткну… Как мысль?
– Толково, – оценивающе прищурившись чмокает губами Сергей. – Снайпера оставим тут, возле остановки, ему на дистанции сподручнее и работать, и наблюдение вести будет. За гребнем справа положим в засаду человек пятнадцать. Все три пулемёта – тоже туда. Мины при таком раскладе остановят колонну почти стопроцентно, если, конечно, те без «брони» прикатят…
– Не думаю, – вступаю в разговор я. – «Брони» у них почти наверняка нет. Неоткуда. Но даже если предположить невероятное… Что, гранатомёта на них не найдем?
– Гранатомет – найдем, – хмыкает Зиятуллин. – Да только гранатометчик у меня молодой-зелёный… Борь, может, тряхнёшь стариной?
До того, как в командиры отделения податься, я во взводе бойцом бегал. Да не простым, а гранатометчиком, благо, с какого конца за РПГ-7 держаться мне в армии накрепко вдолбили. Настолько, что я, ещё будучи сержантом, для прочих бойцов ОМОН перед командировками на Кавказ занятия по обращению с гранатомётом проводил.
– Почему нет? «Дудку» давай и выстрелы. Сработаю в лучшем виде.
– Хорошо, вопрос с гипотетической абречьей «бронёй» можно считать закрытым, – подытоживает Сергей. – Значит, когда первая серия подрывов остановит колонну…
– Погоди, Серёж, а не свалятся нам южные парни как снег на голову, пока мы тут планы строим?
– Не меньжуйся, Борь, всё учтено могучим ураганом: я за лесхозовской остановкой трёх ребят на «Хантере» оставил. С биноклем. И перекресток, через который «загорелые» к нам попрут, у них как на ладони, хотя по расстоянию там – километра полтора. Но с оптикой – считай, что рукой достать можно. Не пропустят и оповестят.
– Успокоил, – преувеличенно облегчённо выдыхаю я. – Тогда – продолжим…
Нет, всё-таки сильно неправ был сказавший, что ждать и догонять – хуже всего. Когда догоняешь – это всё же движуха. Есть цель, нужно для её достижения приложить некоторые усилия. А вот ждать… Не люблю я это дело, еще с армии не люблю. Но выбора нет. Мы лежим на пожухшей прошлогодней траве в пока ещё серой, без единого зеленого пятнышка, густой лесополосе, среди покрытых черно-серой коркой подсохшей грязи маленьких сугробов и луж. Ждём. И чем дольше мы так валяемся без дела, тем больше тревожных мыслей начинает мельтешить в голове. «А что если они не приедут сегодня?», «А что если поедут со стороны Ярославского шоссе или ещё с какой другой стороны?» И вроде сам прекрасно понимаю, что учитывая горячий норов южан, примчатся они сюда, будто наскипидаренные (как же, им, крутым и гордым джигитам какие-то русские деревенские Вани по соплям надавали), и что ни с какой «другой стороны», кроме как отсюда и с Ярославки, в посёлок просто не заехать… Нет, есть «тайные тропы», но их только свои и знают и не по каждой из них машина пройдет. С этой стороны дорогу «держим» мы, с шоссе они тоже не прорвутся – там, за элеватором и зернотоком, что расположены точно вдоль обочины, сидит «засадный полк» из БРДМ, десятка парней из второй роты и всего осинниковского ополчения. Отсюда мы их решили убрать, от греха подальше. Если, по словам великого Суворова: «Пуля – дура», то граната или мина – вообще законченные идиотки. Нам вот только потерь среди ополченцев от «дружественного огня» не хватало. Нет, уж лучше мы тут сами как-нибудь…