Это моя земля!
Шрифт:
– Общее руководство – это круто! – хохотнул сзади Володя. – Стратегия, все дела… Ладно, пошли глянем, что там…
Тяжелая и широкая ладонь Чугаева легонько подтолкнула Юру вперед.
– Ни хрена себе!
– Офигеть!
Их голоса прозвучали одновременно, а потом в комнате на несколько секунд повисла тишина. Все разглядывали лежащий внутри вспоротого полиэтиленового кокона пулемет ПК. Первым «очнулся» Чугаев.
– Красиво, я смотрю, вы жили, Юра, – хмыкнул он, присев на корточки и слегка сдвинув указательным пальцем неаккуратный клок черного полиэтилена. – Даже номер не вытравили… Твой Жмых что,
– А фиг его знает, – растерянно развел руками бывший «честный коммерсант» и еще более бывший бандит. – Если честно – даже не подозревал, что в бригаде пулемет был… Может, личная жмыховская заначка? Ну, типа, на самый-самый крайний случай. Когда уже вообще отступать некуда. Он ведь когда-то реально крутой и лихой мужик был…
– Когда-то? – с явным интересом переспросил Володя. – А потом что?
– А потом «протух», – скривил губы в презрительной ухмылке Пак и буквально в паре фраз пересказал в лицах свой последний телефонный разговор с «видным меценатом и благотворителем».
– Вот дебил! – в два голоса вынесли беспощадный вердикт оба сержанта разом.
– Это каким дерьмом голова должна быть набита, чтоб вот от этого, – Лешка кивнул в сторону вскрытого тайника, – в заграницы рвануть? Кто его, дурака, там ждал?
Данька закивал, соглашаясь с правотой товарища.
– Зомби его там ждали, – отмахнулся Пак. – Точно такие же, что и тут, разве что на лицо черные… Хотя скорее – серые.
– С чего это? – спросил Данька.
– Фиг знает, – пожал плечами кореец. – Читал я где-то, мол, европейцы и азиаты после смерти сначала бледнеют, а потом кожа синюшной становится, а вот негры – те, типа, сереют.
– И что, правда? – Сержант явно вопросом заинтересовался.
– Да без малейшего понятия, Дань. Ты думаешь, я по жизни дофига дохлых негров видел? Так написано было, а вообще – кто его знает…
– Смотрю, интересные ты книги читал, – хмыкнул Чугаев. – Так, ладно, сильно задерживаться нам тоже не с руки. Незачем лишнее внимание привлекать. Даня, Леха, ветошь взяли?..
Увидев короткие кивки в ответ, он продолжил:
– Значит, приступайте к чистке. Приводите «машиненгевер» в боевое состояние, а мы с Юрой остальное барахло из нычки достанем.
Сержанты вновь синхронно коротко кивнули и, подхватив сверток с пулеметом, отошли, чтобы не мешать, в сторону. Чугаев с Паком сели на пол на краю тайника и начали один за другим доставать из него покрытые пылью увесистые свертки.
– Кстати, Володь, а при чем тут: «Бойся»?
– А… – смущенно наморщил переносицу старший прапорщик, – это я в армии еще, от саперов нахватался. Они когда что-то потенциально опасное сделать собираются, обязательно это дело голосом обозначают. Предупреждают…
– А почему все-таки: «Бойся»?
– Да как тебе сказать?.. – задумчиво протянул он в ответ. – Ну не орать же «Fire in the hole!», как американцы… Мало того что для русского уха тарабарщина, так еще и слишком длинно. А предупреждающий окрик должен быть коротким, понятным и емким.
– А, это вроде как грузчики на том же Черкизоне: «Дорожку!» – кричат, когда через толпу телегу с товаром волокут? – припомнил Пак.
– Угу, – кивнул Чугаев, – именно. Громко, емко, произносится быстро и никаких дополнительных пояснений не требует… Так и тут. Иногда еще «Па-а-аберегись!» кричат, слыхал я такой вариант, но мне «Бойся!» почему-то больше нравится. Солиднее выходит, без ненужной легкомысленности. «Бойся!» – это серьезно. О, вот это я понимаю!
За разговором они достали и расставили рядом с собой все содержимое тайника, а теперь Володя, ширкнув ножом по светло-коричневому скотчу, обтягивающему пыльный и оплетенный паутиной сверток, влез внутрь.
– Не знаю, что там насчет лихости, но с головой у твоего, ныне, полагаю, уже покойного… хотя, может, и беспокойного… босса полный порядок был. Обстоятельного человека видно сразу.
– Это что за кракозябра такая? – Пак окинул взглядом извлеченную Чугаевым из свертка железяку.
– Сам ты, Юра, кракозябра. Узкоглазая и бестолковая. Сразу нестроевого видно, – лишь отмахнулся и горестно вздохнул прапорщик. – А это – машинка Ракова. Самое, при работе с пулеметом, наиценнейшее устройство. Она для снаряжения лент, понимаешь?
– Пока не очень, – пожал плечами кореец. – Нет, то, что она для снаряжения, – это понял. А восторгаться-то чем?
– А это я тебе потом объясню, – скорчил зловещую физиономию Володя. – А вернее, вживую продемонстрирую. Дам тебе четыре звена на двадцать пять патронов и попрошу вручную хотя бы ленту-«сотку» собрать. А потом дам проделать то же самое, но уже при помощи «кракозябры».
– Может, не стоит? Я и на слово тебе с удовольствием поверю…
– Нет, не пойдет. Лучше всего доходит на личном опыте – это всем известно. Вот мы тебе этот опыт и организуем. Но позже… У тебя что?
Пак приподнял над полом ближайший к нему сверток.
– Судя по форме и весу – цинк с патронами.
– Ты вскрывай давай, а не предположения строй.
– Хорошо, вскрываю, – покладисто согласился кореец.
Плотный полиэтилен расползся под лезвием швейцарского «Венгера», добытого Юрой в торговом павильончике разных туристических сувениров и подарков, что стоял в холле обчищенного ими примерно неделю назад супермаркета. Там много чего было: фонари, фляги, топорики, складные лопаты, но явно опытный в подобных вопросах Чугаев лишь фыркнул презрительно, мол, барахло. А вот швейцарские «складни» оценил: и красные «Викториноксы» и серые «Венгеры». Их выгребли все, что были. Каждый себе выбрал, кому какой больше по душе пришелся, да и про запас набрали. Такие ножики теперь еще не скоро из Швейцарии подвезут. Да и есть ли она теперь, Швейцария? Пока Юра со Светой отсиживались в его доме в «Полянке», телевизор практически не выключался, но ни на одном из каналов новостей о самой нейтральной стране мира Пак так и не увидел. Хотя, может, просто пропустил за какими-нибудь делами? Да нет, вряд ли кому в том аду, что разверзся по всему миру, была в тот момент интересна маленькая Швейцария.
В разрезе тускло блеснул в солнечном свете, падающем на пол комнаты через большое окно, матово-зеленый бок металлической коробки. Юра перевернул ее крышкой кверху. Ой, блин, а букв-то, а цифири всякой! Но аббревиатура ЛПС и цифры 7,62 видны вполне отчетливо. Не подвела интуиция.
– Все верно, патроны.
– Это хорошо, – радостно осклабился Володя. – Но маловато: что такое неполные четыре с половиной сотни патронов для ПК, с его-то скорострельностью? На пять-шесть минут плотного огневого контакта от силы…