Это моя земля!
Шрифт:
– Начальник разведки – и сам на выезде?
– Пантелеев у нас – тренер играющий, – ухмыляется в ответ грушник.
Ну да. Спецназ ГРУ – это вам не мотопехота, где большинство подполковников-полковников уже такой «штабной грудью» обрастают, что на пятый этаж по лестнице в один прием подняться не могут. А в ГРУ – вроде как в нашем милицейском ОМСН, где тоже званием-то, может, уже и полковник, а по должности – старший опер, ну максимум старший опер по особым… В общем – как рядовой боец, с автоматом сам рысачишь, без скидки на погоны и выслугу лет. Скорее наоборот: как с наиболее подготовленного – требуют куда больше, чем с молодых-зеленых.
– Хотя бы примерно во сколько будет, не в курсе?
Мой собеседник
– Какие идеи? – интересуется Буров.
– Думаю сначала до АЗС возле Солнечногорска прокатиться. «Пламя» от нас теперь никуда не денется, а вот армейцы могут и укатить. Не смертельно, конечно, но раз уж взялись за сбор информации… Как мой отец говорит: «Делай все хорошо – фигово само получится». Там с народом поболтаем – назад вернемся. Впустите нас назад-то? – вопросительно смотрю я на старлея.
– Впустим, – не стал жеманничать он. – Только для того, чтоб на территорию попасть, зарегистрироваться нужно будет и гостевую времянку получить. Без нее – до первого внутреннего патруля.
– С регистрацией возни много? – вступает в разговор высунувшийся в окно УАЗа практичный Солоха.
– Нет, за пару-тройку минут можно управиться, – успокаивает его прапорщик-спецназовец.
– И чего тогда ждем? – В голосе нашего хохла вдруг прорезались начальственные нотки. – Поехали уже. Пока туда, пока назад, а там, глядишь, и начальство здешнее как раз вернется…
– Ладно, парни, тогда мы не прощаемся, – киваю я старлею и обоим прапорам, усаживаясь в машину.
Старший лейтенант желает нам счастливого пути и идет в караульное помещение открывать ворота, а тот прапорщик, что болтал с нами, шутливо козыряет двумя пальцами.
АЗС на Ленинградском шоссе – учебный центр «Пламя»,
29 марта, четверг, день – вечер
Армейцы с автозаправки уехать не успели, но, судя по всему, когда наш УАЗ подъехал – как раз собирались. Но тут объявились мы. Подкатили к БМП, выбрались, представились, познакомились с «аборигенами». Оказалось – офицеры и контрактники доблестной Четвертой гвардейской танковой Кантемировской ордена Ленина Краснознаменной дивизии. К желанию обменяться информацией кантемировцы отнеслись с полным пониманием. Военные – они на самом деле вовсе не такие тупезни, какими их зачастую (и совершенно необоснованно) считают гражданские. Они даже если не знают старую фразу: «Кто владеет информацией – тот владеет миром», – и не в курсе, кто именно ее произнес, то интуитивно с такой постановкой вопроса согласны. И то верно: на кой вот этому, заросшему длинной, но редкой рыжеватой щетиной старшине-контрактнику знать того же самого миллиардера Ротшильда? Он ему что, близкий родственник? Специально для него в Боевом уставе, который, кстати, далеко не самые глупые люди в свое время сочиняли, то же самое прописано, пусть и слегка другими словами. Ага, то самое: «Разведка ведется непрерывно…» Что, скажете, есть большая разница? Вот и я говорю – те же яйца, только в профиль. По словам командовавшего тут майора – они на этой заправке со второго дня стояли. Сначала просто порядок поддерживали, бензином всех заливали и изредка подбредающих из Солнечногорска мертвяков отстреливали. Потом еще и оружие раздавали. Сперва службу несли, так сказать, смешанным составом, позже, когда большая часть срочников, подобно нашим таманцам, рванула по домам, остались одни офицеры и контрактники. А вчера в обед, когда стало окончательно ясно, что из Москвы выбираются уже не тысячи и даже не сотни, а считаные единицы, они получили приказ ждать еще сутки, потом сворачиваться и возвращаться в ППД дивизии под Наро-Фоминск.
– Что, вообще прорвавшихся не было? – хмуро интересуется у рыжего «контраса» Солоха.
– Сегодня с самого утра – четыре машины всего, – отмахивается тот в ответ.
М-да, по сравнению с теми многокилометровыми хвостами едва ползущих пробок, что мы видели всего несколько дней назад на Варшавке и Ярославке, – даже не капля в море. Вообще ничто.
– А это, кстати, ваша работа? – Я указываю глазами на слегка покачиваемое теплым весенним ветерком тело на фонарном столбе.
– Не совсем, – слегка морщится майор, теребя мочку уха. – Совместное, можно сказать, творчество. Вешали мы, а вот взяли эту суку «партизаны»…
– Кто? – удивленно переспрашиваю я.
– Да есть тут команда одна. Кто такие – непонятно. Сами только отшучиваются: партизаны, мол, народные мстители. Экипированы, конечно, серьезно. И снаряга новая, деловая, и оружие – как с выставки, все в рельсах, оптика-коллиматоры-целеуказатели – все дела, и машины – хана всему, хоть в джип-шоу на них… Но не из наших, да и не из ваших, пожалуй. И к Большому Брату, думаю, никакого отношения не имеют.
– С чего решил? – История про «народных мстителей» меня заинтересовала.
– Да девчонок у них в группе много. Как минимум четыре, причем две – совсем на вид соплюхи, школьницы. Но стреляют – дай дорогу! Они тут с нашим руководством что-то вроде джентльменского соглашения заключили: мы им автоматы и патронов подогнали, а они несколько дней по Солнечногорску круги наматывали, мертвецов отстреливали да людей, в домах заблокированных, выводили. Через нас несколько десятков ими спасенных прошло, почти все про них рассказывали. А потом они это дерьмо, – майор сплюнул на грязный асфальт, искоса зыркнув на повешенного, – притащили. Таких шакалов там целая стайка сбилась, мать их за ногу. Беспределили по полной программе, несколько человек застрелили просто так – развлекались. Женщин насиловали и убивали. Короче, та еще погань…
– А про «подвиги» – то их откуда узнали? Свидетели?
– Да сам, гаденыш, раскололся. Сначала под дурака косить пытался, но когда наш Абрек, – майор кивнул на рыжего контрактника, – свой трофейный «ухорез» достал – лопнул до самой задницы и запел, как канарейка.
– Так вы ему что, на самом деле, что ли, яйца отчекрыжили?.. – изумленно тянет Тимур.
– Не, брезгливый я, об такое дерьмище мараться, – скривился названный Абреком «контрас». – Так, попугал немного, пару раз по брюху ширкнул, только кожу и рассек, чтоб кровь пошла… А он тут же и обделался. «Герой», сука… Только против баб да безоружных воевать горазды были, твари.
С обсуждения повешенного бандита и поймавших его «партизан», которые, как я понял со слов майора, подались в то самое «Пламя», из которого мы только что приехали (интересные все же ребятишки, надо бы попробовать найти их да пообщаться), перешли к вопросам практическим и более приземленным. Я взял у майора частоты, на которых можно будет установить связь со штабом дивизии в Наре, и клятвенно пообещал передать их своему командованию. Хотя, думается мне, наши отцы-командиры давно уже и без нас состыковались. Впрочем, это нам не так уж важно. Наше дело маленькое – наладить контакты на своем уровне, а дальше: «Пусть лошадь думает, у нее голова большая». Мы же свое дело сделали честно.
В общем, проболтали мы с кантемировцами не меньше часа. Потом из железной утробы БМП высунулась чумазая физиономия мехвода, который позвал майора и протянул ему подключенный к ТПУ шлемофон.
– Простите, парни, – с ходу взял быка за рога тот, вернув «говорящую шапку» и подойдя к нам, – но нам пора. Не обессудьте…
– Да ладно, чего уж там, – понимающе хмыкнул я, – сами погоны носим, всё понимаем. Удачи!
Вполне по-дружески распрощавшись с нами, гвардейцы забрались под броню, и бэха, рыкнув движком и плюнув солярным выхлопом, зашлепала траками по асфальту в сторону Кольцевой, быстро набирая скорость.