Это мы
Шрифт:
– Да, – вру я. Не хочу огорчать его. – С девочкой из нашего класса.
Я подхожу к чайнику и наливаю в кружку кипяток – пар поднимается к потолку и обжигает мои тонкие пальцы. Я немного морщусь и отстраняю «слоника» в сторону.
– Замечательно, – я сомневаюсь, что папа меня слышал.
– Угу…
Бросаю пакетик зелёного чая в кружку и немного тормошу его, наблюдая, как вода темнеет и превращается в светло-зелёный напиток. Сахар я никогда не кладу.
Несколько минут мы молчим. Я думаю о том, что скоро я попаду в книжный магазин и куплю на сэкономленные деньги очередной волшебный мир, а папа,
Вынимаю пакетик и кладу его на стол – вокруг него разливается маленькая лужица воды, на которую я не обращаю никакого внимания.
– Брата возьми с собой, – безразлично предлагает он, но я резко отрезаю:
– Нет.
Отец и бровью не ведёт. Пьёт кофе и листает серую скучную бумагу.
Я беру кружку и делаю глоток обжигающего чая, оттопыривая мизинец, как это всегда делала мама.
Мама…
Мамочка…
– Твоя сестра скоро будет ходить с опухшим лицом из-за пляжных вечеринок, – он снова безразлично делает глоток.
Странно, но при мне отец никогда не называет их по имени. «Твой брат». «Твоя сестра». И никак по-другому. Это уже вошло у него в привычку.
– Ну и ладно, – я пожимаю плечом и прислоняюсь спиной к раковине.
Знать о похождениях этой блондинки мне хочется меньше всего на свете. Я с ней почти не общаюсь: она постоянно гуляет с парнями и пропадает по ночам где-то в городе. Как-то она сказала, что нашла работу. Вот только какую именно никому не говорит. Никто и не спрашивает. А вот её заработанных денег я ни разу не видела, хотя изредка в её гардеробе появляются новые побрякушки. Старые вещи она пытается усердно запихнуть в мой шкаф, однако я каждый раз возвращаю их обратно вместе с носками брата, которые таинственным образом оказываются в моих вещах.
– Сегодня жарко, – папа вдруг закрывает газету и ставит на стол кружку с кофе.
– Да. «Вини» мне был как раз кстати, – улыбаюсь. – Я бы точно задохнулась.
Он молчит и о чём-то думает, а я подозреваю, что его мысли заполнены чем угодно, но уж точно не погодой.
Я зеваю и выливаю в раковину половину своего чая, который никак не хочет отправляться в мой желудок.
– Ладно, па, я пойду, – я вырываю его из мыслей, отчего он вздрагивает и переводит на меня взгляд.
– Иди, – мне кажется, что папа понятия не имеет, куда я ухожу, хоть я и говорила, что собираюсь в город.
Я машу ему рукой и направляюсь к двери, но голос отца заставляет меня остановиться и, схватившись за косяк одной рукой, повернуться в его сторону.
– И, Лина…
– Да?
Он немного молчит, а затем весело продолжает, протяжно выделяя букву «о».
– Умойся!
Я непонимающе хмурюсь и только спустя несколько секунд понимаю, что даже не сходила в ванную, когда проснулась.
– Хорошо! – я улыбаюсь, выходя в коридор.
AVRIL LAVIGNE – Alone
***
Утро сегодня действительно душное и жаркое, одно из тех, которые я не люблю. В такие вот дни хочется залезть в холодильник или поселиться под водой, лишь бы солнце перестало так нещадно атаковать своими лучами. Кажется, что мозг плавится как плитка шоколада и вытекает из разных щелей в голове, скользит по коже и заползает за ворот майки. Хочется встать под холодный душ и простоять там целую вечность, чтобы обратно заморозить серое вещество.
Автобус трясётся и постоянно качается из стороны в сторону, особенно на поворотах. Я сижу почти в самом конце рядом с какой-то старухой, которая каждую минуту лезет в свою сумку и ужасно шуршит. Моя голова разрывается от лёгкой боли, наверное, от напряжения, а от жары и невыносимого запаха пота битком набитого транспорта меня тошнит. Ещё немного, и я выхвачу эту сумку из рук бабки и прочищу свой желудок. Пусть потом доест…
Форточка позади меня открыта, но даже так мне не хватает воздуха. Быстрее бы мы уже приехали…
Мы едем только пять минут, а я уже схожу с ума.
Надо было взять велосипед брата и поехать на нём, тем более не так уж и далеко.
Автобус резко останавливается, а я немного подаюсь вперёд и упираюсь руками о сидение впереди меня, чтобы не поцеловаться с ним или случайно не облизать. Я вскакиваю на ноги и начинаю пробираться через липкие от пота тела к выходу, зажимая рот и нос рукой, чтобы меня не вырвало.
Мне удаётся выскочить на улицу – я шумно вдыхаю кислород и облегчённо выдыхаю его обратно. Сплёвываю желчь на асфальт, чувствуя, как тошнота отступает. На меня никто не обращает внимания, а я бросаю последний взгляд на уезжающий автобус и разворачиваюсь, направляясь в сторону книжного магазина, который находится прямо на другой стороне улицы.
Я была здесь несколько раз. Всегда, когда накапливается нужная сумма от школьного обеда, я бегу в этот магазин и покупаю очередную книгу. Просить деньги у отца я не хочу, потому что это напомнит ему маму. Она любила читать.
Я тоже люблю читать. Это успокаивает и позволяет забыть все проблемы. Гораздо интереснее жить в чьём-то выдуманном мире, чем существовать в скучной реальности.
Перебегаю улицу, быстро бросая взгляды по сторонам, и останавливаюсь у дверей книжного магазина «Лотос». Я не медлю ни секунды и хватаюсь за ручку, чтобы, наконец, ворваться в мир книг.
Внутри прохладно – работает кондиционер и несколько вентиляторов. Просто рай для таких, как я. Кидаю быстрый взгляд в сторону женщины, что сидит за прилавком и лениво листает какой-то журнал, и прохожу вдоль стеллажей с книгами. Моё любимое место – это самый дальний угол с любовными романами. Мне нравится читать про обычных подростков, которые теряют голову из-за такого простого слова: «Любовь».
«Я люблю тебя».
Фраза, которая заставляет стучать моё сердце в сто раз быстрее, когда я её читаю. Хотя иногда после прочтения книги становится грустно, потому что я никогда не любила. Я не пользуюсь популярностью у парней. Все они смотрят на шикарных блондинок со стервозным характером, а я всего лишь серая странная девчонка из Америки, которая даже не смогла найти тут друзей. Меня даже не спасала смуглая кожа с шикарным загаром.
Шанс произвести хорошее первое впечатление потерян, и я навсегда останусь для своих одноклассников девчонкой с другой планеты, на которую не посмотрит ни один парень. Я всегда останусь для них странной.